Последние отзывы

  112  

Ариану не удивило отсутствие Бланш — ее удивило, что Мари была в комнате одна. Темноглазая женщина с любопытством смотрела на нее, оторвавшись от шитья, лежавшего у нее на коленях.

— Да, я одна, — кивнула Мари. — А вы кого-то ищете, миледи?

— Да. Саймона.

— Тогда вам лучше поискать его где-нибудь в другом месте. Саймон не заходит ко мне с тех пор, как…

Мари пожала плечами и вновь принялась усердно шить — игла так и мелькала в ее ловких пальцах.

— С каких это пор? — переспросила Ариана.

— С тех пор, как мой муж заметил Саймона, выходящего из моей палатки. Он решил, что это был Доминик, и предал его рыцарей султану — из-за него они и попали в засаду.

— Боже милосердный! — выдохнула Ариана.

— Милосердный, да только не к своим воинам, — заметила Мари, горько усмехнувшись.

Завязав узелок, она откусила нитку, и ее белые острые зубки блеснули при свете свечи.

— Большинство рыцарей Доминика были захвачены людьми султана, — продолжала Мари, вдевая новую нитку в иголку.

— И Саймон тоже?

— Да. Но захватили не тех, кого надо.

— Не понимаю.

— Среди плененных рыцарей не было того, кто был нужен султану и кого предал Роберт, — пояснила Мари.

— Это Доминик Ле Сабр? — догадалась Ариана.

— Да.

— Но почему султану понадобился именно Доминик?

— Султану правилось мучить людей. А Доминик прослыл сильным и храбрым воином, которого никому не удавалось сломить. И султан поклялся уничтожить его.

— И что случилось потом?

— Доминик предложил себя в обмен па свободу своих рыцарей, среди которых был и Саймон.

— И их освободили?

—Да.

— А потом и Доминика? — спросила Ариана.

— Да, через некоторое время.

— Тогда почему…

— Почему Саймон ненавидит меня? — усмехнулась Мари.

Ариана кивнула.

— Саймон был рядом с моим мужем, когда его смертельно ранили в схватке с сарацинами, которые устроили им засаду, — спокойно сказала Мари. — Перед смертью Роберт признался Саймону, что он предал Доминика и почему.

— Но Саймон ведь знал, что Доминик был невиновен.

— Кому, как не ему, было это знать, — кивнула Мари. — После того как я вышла замуж за Роберта, моим любовником был Саймон, а не его брат. Но с тех пор как Саймон услышал предсмертную исповедь Роберта, он больше ни разу не прикоснулся ко мне. Он винит себя за то, что произошло с Домиником.

— Но, помнится, ты говорила, что Доминика освободили?

— Его освободили. Но только после таких пыток, от которых любой другой бы умер.

Ариана попыталась что-то сказать, но слова застряли у нее в горле. Она судорожно глотнула и с трудом произнесла:

— Там, в оружейной… Саймон поцеловал тебя.

Мари молча встряхнула свое шитье, выдернула наметку и взглянула на девушку, которая была почти одного с ней возраста, но далеко не столь опытна в любовных делах.

— Саймон меня не целовал, — сказала Мари. — Это я его поцеловала. Я видела, что он был очень зол на вас, леди, — так зол, что ему было все равно, ревнуете вы его или нет. Потому-то я и поцеловала его. Саймон ни разу не дотронулся до меня по своей воле с тех пор, как услышал признание Роберта.

— Ни разу?

— Ни разу.

— Но ведь со времени Крестового похода прошло столько лет!

— Да. Но Саймон — человек бурных страстей. Пройдут годы, прежде чем он все забудет. Или простит меня.

— Он тебя любил, — с болью в голосе проговорила Ариана.

— Любил?

Мари рассмеялась, разглаживая вышитый шелк. Потом завязала узелок, перекусила нитку и заправила узелок так, что он стал невидимым. Снова вдела нитку в иголку и, усмехнувшись, произнесла:

— Саймон никогда не любил меня. — Ее проворные пальцы вновь замелькали над шитьем. — Просто я была у него первая женщина, которая могла не только лежать на спине и думать о Боге. Мои гаремные штучки всего лишь поработили его на время.

Ариана не могла скрыть смущения — грубая прямота Мари ее потрясла. Мари взглянула на нее с интересом.

— Можно подумать, вы в монастыре воспитывались, — промолвила она.

— Вот уж нет! Мой отец силой принудил мою мать к сожительству — только так он мог ею овладеть. У нее был необычный… дар.

— Она была ведьмой?

— Ее называли и так. Но, я думаю, здесь бы она звалась Посвященной.

— Значит, она была колдунья, — отчетливо произнесла Мари. — А вы унаследовали ее дар, леди?

— Только на время.

Мари бросила на Ариану острый взгляд, затем вернулась к своему шитью — она сразу поняла, что Ариана не желает больше говорить о своем потерянном даре.

  112