44 
— Конечно. Эрик и Дункан — наши союзники. Я им верю, как самому себе.
В зал со двора долетел гул голосов и цокот подков по камням — кто-то направлялся к воротам. Раздался высокий, пронзительный крик сокола.
— Вот и Эрик вернулся, — сказала Кассандра.
Доминик и не сомневался в этом — у сокола Посвященного был свой особенный клич, который трудно было спутать с криком других охотничьих птиц.
Послышалось лошадиное ржание, и недавно подкованные копыта простучали по двору замка.
— А это Свен, — сказал Доминик.
Кассандра бросила на него загадочный взгляд.
— Могу поклясться, что только Свен выезжал сегодня утром из ворот, — задумчиво промолвил Доминик. — Наверное, Эрик был у крепостного рва. Иначе как он мог выскользнуть из замка незамеченным? Да, все объясняется просто — в этом нет никакого колдовства.
Кассандра улыбнулась, сверкнув смеющимися серыми глазами.
— Каждый верит тому, чему хочет верить.
Черная бровь Доминика вопросительно приподнялась.
— Могу тебя успокоить, — продолжала Кассандра, — Эрик, конечно же, очень проницателен, но в одном его колдовское искусство бессильно.
— В чем же?
— В понимании женщин.
— Ну, это скорее доказывает, что он простой смертный, а не колдун.
— Да, если бы он всегда думал головой, ты был бы другого мнения о его способностях, — пробормотала Кассандра.
Доминик не успел ничего ей ответить, ибо в ту же минуту в зал вошли Эрик и Свен.
— Где Дункан? — спросил Эрик.
— Осматривает доспехи и оружие, — ответил Доминик. — Что-то ему не понравилось в отчетах управляющего — хочет проверить все сам.
— Он правильно делает — скоро нам может понадобиться каждый клинок, — сказал Эрик. — Разбойники орудуют в округе.
— Неужели их так много, что они могут захватить замок? — беспокойно спросил Доминик.
Эрик покачал головой. Тут Свен выступил вперед.
— Пока нет, — ответил он на вопрос Доминика. — Но у троих кони подкованы, и, судя по глубине и размерам следов, это могут быть боевые лошади, несущие на своих спинах рыцарей в боевом облачении.
— Что еще ты узнал? — тревожно спросил Доминик.
— Это изменники. Они напали на свиту одного лорда с севера, который следовал в свое зимнее поместье.
Доминик скривился и ехидно заметил:
— Хороши доблестные рыцари, нечего сказать — напали на слуг, детей и кухонный обоз.
— К счастью, вассалы этого лорда вовремя подоспели — вернулись проверить, как продвигается обоз, — продолжал Свен. — Ну, вот и все, что мне известно.
— Что же, все сходится, — произнес Эрик.
— Что сходится? — быстро спросила Кассандра.
— Из Сихоума до меня дошли слухи, что в этих краях объявился рыцарь, сражающийся под знаменем сатаны, а не во имя Господне.
— Как он выглядит? И кто его господин?
Свен покачал головой.
— Этого никто не знает. Поговаривают, что герб на его щите сгорел в адовом огне.
— Скорее всего он сам стер свой герб, — сказал Доминик. — Если бы до его господина дошли вести о разбойных деяниях этого мерзавца, его бы поймали и тут же повесили на первом попавшемся дереве как изменника и труса.
— Очень может быть, — с сомнением в голосе произнес Эрик. — Но, по слухам, этот рыцарь силен как лев и дерется за троих.
— Да, это так, — подтвердил Свен. — Его попытались было прикончить трое рыцарей — вассалы того самого северного лорда. Он убил двоих из них, а третьего тяжело ранил и скрылся.
— Вы говорили с этим третьим? — спросил Доминик.
— Да, — ответил Эрик. — Одна добрая женщина выхаживает его в деревушке у западных границ Стоунринга.
— И что же говорит этот раненый рыцарь?
— Он еще очень слаб, — сказал Свен. — Да к тому же бредит в горячке.
— Он говорит, что этот изменник — очень сильный воин, которому нет равных в Спорных Землях, — добавил Эрик.
— А как же Дункан, Шотландский Молот? — спросил Доминик. — Или Эрик, прозванный Непобедимым?
— Ну, Шотландский Молот ведь победил меня, — возразил Эрик.
— А Доминик победил Шотландского Молота, — ввернул Свен. — И уж, конечно, победит этого дьявола.
— Любого можно одолеть, — сказала Кассандра. — Любой может стать победителем — все зависит только от самого человека, его оружия и от цели, за которую он сражается.
— Этим изменником движет жажда крови, грабежа и насилия, — произнес Эрик тоном, который ясно говорил о том, что все, касающееся этого рыцаря, ему глубоко отвратительно.
44 
