Последние отзывы

  22  

Анабел стала избегать оставаться в спальне, когда он ближе к вечеру возвращался с виноградников. В исходившем от Жиля запахе земли, в пробивающейся щетине, в волосатой груди было нечто такое, что заставляло сердце Анабел биться сильнее. Семейная жизнь пробуждала к жизни чувства, впавшие в спячку много лет назад.

Однажды вечером во время обеда зазвонил телефон. Жиль ушел и вскоре вернулся мрачнее тучи.

— Это отец Луизы, — лаконично сообщил он, принимаясь за еду. — Хочет познакомиться с тобой. И поговорить со мной о продаже земли. Я пригласил его завтра на обед.

Анабел промолчала. Она чувствовала себя виноватой перед пожилым человеком, который мечтал выдать дочь замуж за Жиля. А она невольно нанесла этим мечтам смертельный удар…

Жизнь в замке текла по сложившемуся распорядку. Анабел знала, что должна быть благодарна Жилю за его отсутствие, но ее начинало мучить странное беспокойство. Часть дня она неизменно проводила в Южной башне, откуда открывался прекрасный вид на виноградники. Не отдавая себе отчета, Анабел искала взглядом Жиля — высокого, смуглого, красивого, верхом на неизменном вороном жеребце.

Шел июнь, а Анабел не нужно было лишний раз напоминать, как важен этот месяц для урожая. Неустойчивая погода могла задержать цветение, ветер и дождь могли сбить и унести пыльцу и помешать опылению, столь важному для образования завязей. Ничего удивительного, что Жиль часто мрачно смотрел в голубое небо и хмурился, слушая прогноз погоды. Анабел ни о чем его не спрашивала — она не собиралась менять их отношения. Жиль обращался с ней, как с чужой, но никто из окружающих, по горло занятых производством драгоценного вина, не обращал на это внимания.

После проведенного в полях трудного дня Жиль обедал на скорую руку и каждый вечер спускался в винные погреба, чтобы проверить уровень вина в цистернах, так как с наступлением жаркой погоды возрастала опасность испарения. Анабел отводилась роль стороннего наблюдателя. Жиль никогда не приглашал ее с собой в поля, хотя знал, что ей это интересно, а напрашиваться она не собиралась.

Анабел даже стала привыкать делить с ним постель, хотя к тому моменту, когда Жиль ложился, она уже спала. А уходил он задолго до того, как Анабел открывала глаза.

Глава 5

Для обеда на три персоны вовсе не требовалось ставить на стол драгоценный севрский фарфор, но Анабел рассудила, что гость будет польщен и горд, если ему окажут такое уважение.

По-настоящему потрясенной великолепием замка она почувствовала себя один-единственный раз: когда мрачная мадам Лебон молча отперла буфеты и позволила Анабел полюбоваться сокровищами, которые в них хранились. Столовые сервизы севрского и мейсенского фарфора, украшенные гербом графов де Шовиньи, посуда из золота и позолоченного серебра, хрустальные многоярусные вазы для фруктов и пирожных, столовые приборы с тонко выгравированными виноградными лозами и гроздьями…

Анабел пришлось завести что-то вроде амбарной книги, где указывалась каждая реликвия и случай, в каком ею следует пользоваться. Правда, последняя графа пока оставалась незаполненной: экономка только пожимала плечами, когда Анабел спрашивала о таких подробностях.

Бельевые шкафы также хранили множество сокровищ, и Анабел лично следила за тем, как их стирают и чинят. Она с огромным удовольствием записала в дневнике. что именно из посуды будет использовано сегодня: хотя за столом их будет всего трое, это станет прекрасной репетицией обеда, который состоится через неделю. Для Анабел было очень важно, чтобы все шло согласно ее плану.

Когда Жиль вошел в спальню, Анабел была одета и готова принять гостя. Жиль выглядел усталым; у уголков его рта залегли морщинки, которых раньше не было.

— Что-нибудь не так? — спросила она и тут же внутренне съёжилась, ожидая неминуемой насмешки.

К ее удивлению, Жиль был настроен довольно мирно.

— Это все погода, — сказал он. — Слишком жарко. Если вскоре не пойдет дождь, придется начать искусственный полив. В Шовиньи это не проблема, но для мелких производителей вроде Жан-Поля… Кроме того, если погода не изменится, это повысит вероятность ливней во время уборки урожая.

Анабел не требовалось объяснять дважды: ей было известно, каких бед может натворить сильный продолжительный дождь.

При их натянутых отношениях любые слова утешения прозвучали бы фальшиво, кроме того, Анабел прекрасно знала, что Жиль никогда не стал бы делиться с ней своими проблемами. От этой мысли у нее разрывалось сердце.

  22