Особенно,... 
85 
Макси замолчала, а когда снова заговорила, ее тон изменился, как будто смягчился.
– Я до сих пор об этом жалею. Ну, словом, я платила ей два года. Она выкачала из меня четверть миллиона. Я не могла больше терпеть. Я ушла с работы. И когда она опять явилась, я ей сказала: полный вперед. Валяй, делай свое черное дело! Мне больше нечего терять. Я уже все потеряла, – тихо добавила Макси.
– И как она это восприняла?
– Взвилась под небеса. По крайней мере, этот кайф я словила. Она так вопила, будто я тыкала горящие палки ей в глаза. Да, для меня это был кайф. Она пригрозила, что меня исключат из адвокатуры. Ну, это она, конечно, загнула. Что ни одна фирма меня больше никогда не возьмет на работу. В этом есть доля правды, но мне было плевать. Я ей так и сказала, и она ушла. А теперь, слава богу, она больше никогда не вернется.
– Вам надо было обратиться в полицию.
– Возможно. Да, я могла бы, я должна была, мне бы следовало… Но я выбрала свой путь. Теперь у меня своя фирма, уж такая, как есть. Я счастлива. Я ее не убивала, но я готова безвозмездно предложить свои услуги тому, кто это сделал. Она заставляла меня мыться в холодной воде каждый вечер. Говорила, что мне это полезно. Остужает горячую кровь.
Ева не удержалась и невольно вздрогнула. Она хорошо помнила эти холодные купанья.
– Мне понадобятся имена людей, которые могут подтвердить ваше алиби, Макси.
– Без проблем. Скажите мне, как она издохла.
– Проломленный череп, тупое орудие.
– У-у-у… Я-то надеялась на нечто более экзотическое. Ну что ж, надо довольствоваться тем, что есть.
«Хладнокровная, – подумала Ева, положив трубку. – Хладнокровная и откровенная до жестокости». У нее эти качества вызывали уважение.
А главное, Ева нащупала схему шантажа.
Ева нашла еще двоих. Хотя они не были с ней так откровенны, как Макси, Ева поняла, что им есть что скрывать. Надо будет проверить и их алиби. И еще двоих она не застала на месте.
Ева встала, чтобы налить себе кофе, и зашла в кабинет к Рорку.
– Успехи?
– Все еще в тупике. – Он отодвинулся от стола в явном раздражении. – А мы уверены, что она правильно запомнила цифры?
– Она была в шоке, могла и перепутать. Но она повторила их дважды в той же последовательности. Без запинки.
– Результат – ноль. Я пропущу их через компьютер в разных последовательностях. Посмотрим, может, что и выплывет. А у тебя что?
– Один подтвержденный шантаж. Женщина-адвокат в Калифорнии. Она не убивала, но утверждает, что выложила четверть миллиона за пару лет, прежде чем перекрыла Труди кислород. Это немало из одного источника, а я готова спорить, что это не единственная кормушка и у Труди была пара тайных счетов, не внесенных в налоговую декларацию.
– Ну, вот это я найду запросто.
– Женщина-адвокат дала мне номера двух счетов. Она переводила на них деньги для Труди. Но это было несколько лет назад, может, с тех пор Труди перевела их на другие счета в других банках.
– Тасовать счета – лучший способ сбить со следа налоговую службу. Я начну с этих счетов и найду остальные.
– Если это были электронные переводы, мы смогли бы проследить их до самого начала.
– Детская игра! И она поможет мне отвлечься от этой головной боли.
– Кофе хочешь?
– Моя заботливая женушка! Да, спасибо.
– Я все равно собиралась налить себе.
Выходя из кабинета, Ева услышала его смех у себя за спиной. Но она не сразу прошла в кухню, а остановилась у доски. Если у Труди были доходы от шантажа, где-то спрятанные деньги, сколько же теперь унаследует Бобби?
Неплохое вливание в его бизнес.
Ева вспомнила мальчика, тайком приносившего бутерброд к ней в комнату, когда она бывала одинока и голодна. Он ничего не говорил, только застенчиво улыбался и прижимал палец к губам.
Потом она сделала кофе, размышляя над тем, не убил ли этот повзрослевший мальчик свою мать.
ГЛАВА 14
Она стояла в ярко освещенной комнате и пила шампанское вместе с другими женщинами. Женщина-адвокат из Калифорнии пила прямо из бутылки и, вращая бедрами, танцевала в красных туфлях на высоких каблуках. Карли Твин сидела на стуле с высокой спинкой, осторожно потягивая вино из бокала и растирая свободной рукой свой огромный живот.
Другие – такие же, как она, – болтали без умолку, как всегда бывает на женских вечеринках. Сама она никогда не умела говорить о моде, готовке и мужчинах, поэтому она пила игристое вино и помалкивала, а болтовня обрушивалась на нее со всех сторон.
85 
