85 
— А вы знали, что муж должен прийти?
— Да.
— У вас в палате есть душ, шампунь, косметика.
— А разве не вы говорили, что я все время стараюсь спрятаться за что-то?
— Одно дело костыли в виде порошков, пилюль и выпивки, и совсем другое — привести себя в порядок перед встречей с мужем. Нет, Лидия, я уверена, вы нарочно хотели показаться ему в таком виде. Чтобы он вас пожалел? Почувствовал себя виноватым?
Удар пришелся в цель. Как Тэсс и предполагала, Лидия начала заводиться.
— Лучше заткнитесь. Это совершенно не ваше дело.
— Все-таки муж принес цветы? Чудесные гвоздики.
Лидия вновь посмотрела на цветы. Только от одного их вида ей захотелось заплакать, избавиться от чувства горечи, смешанной с самоуничижением, которое сделалось для нее чем-то вроде щита. Лидия схватила вазу с цветами и швырнула ее изо всех сил в стену.
Звон разбившегося стекла донесся до коридора, где ждал, как ему было велено, Бен. Он мгновенно вскочил и бросился к раскрытой двери, но путь ему преградила сестра.
— Прошу прощения, сэр, но вам туда нельзя. Доктор Курт занята с пациентом. — Не давая Бену пройти, сестра сама направилась к палате.
— А, это вы, миссис Райдел, — послышался спокойный, безмятежный голос Тэсс. — Принесите, пожалуйста, совок и веник, миссис Вудс надо немного прибраться.
— Даже не подумаю! — закричала Лидия. — Это моя комната, и я не хочу ее подметать.
— Тогда глядите под ноги, чтобы не наступить на стекло.
— Я ненавижу вас. — Увидев, что Тэсс даже не поморщилась, Лидия крикнула еще громче: — Я вас ненавижу! Слышите? Ненавижу!
— Да слышу, прекрасно слышу. Только интересно, на кого вы кричите, Лидия, на меня или на себя?
— Кем вы себя вообразили? — Руки у Лидии сильно дрожали, как отбойный молоток; даже пепел с сигареты она стряхнула с трудом. — При ходит, понимаешь, сюда каждую неделю с видом праведницы в таких шикарных костюмах и думает, что я душу наизнанку буду выворачивать. Черта с два. Вы что же думаете, я начну исповедоваться перед ледышкой, перед женщиной, которая всю жизнь только и знает, что работать да работать? Перед мисс Само Совершенство, которая между делом попользует какого-нибудь беднягу-психа, а потом отправится домой и все забудет?
— Я ни о чем не забываю, Лидия.
В противоположность Лидии Тэсс говорила совершенно спокойно, но все равно в коридоре Бен слышал каждое ее слово.
— Меня от вас тошнит. — Впервые за день Лидия с трудом поднялась с кровати. — Просто тошнит от этих ваших итальянских туфель, золотых булавочек-заколочек и вообще от вашего безупречного вида.
— Я вовсе не безупречна, Лидия. Но любовь и уважение — вовсе не награда за безупречность.
На глазах у Лидии показались слезы, но Тэсс даже не попыталась успокоить ее. Еще не время.
— Слушайте, а вы знаете, что такое ошибка? И вообще, что вам известно о моей жизни? Кто бы и что бы ни говорил, у меня дела ладились. Ладились!
— А я и не спорю. Но ничто не может ладиться бесконечно, если не признавать свои ошибки.
— Я была ничуть не хуже вас, даже лучше. И платья были такие же, и дом… А ненавижу я вас потому, что одним своим видом вы напоминаете мне о прошлом. Убирайтесь! Убирайтесь и оставьте меня в покое!
— Хорошо. — Тэсс поднялась и взяла со стола историю болезни. — Приду на следующей неделе.
— А если захотите — раньше. — Она пошла к двери, но по дороге обернулась. — У вас по-прежнему есть свой дом, Лидия.
На пороге стояла сестра с совком и веником в руках. Тэсс взяла их и поставила на пол у стены.
— Я скажу, чтобы принесли новую вазу для цветов.
Тэсс вышла в коридор и на секунду прикрыла глаза. Такую откровенную злобу, даже если знать, что идет она от болезни, а не от сердца, выдержать не так-то просто.
— Док?
Тэсс встряхнулась и открыла глаза. Впереди, в нескольких шагах от нее, стоял Бен.
— Ты что-то рано.
— Ага. — Он подошел и взял ее за руку. — Что тебе надо в этом заведении?
— Как что? Ведь это моя работа. Тебе придется подождать, я должна сделать запись. — Тэсс пошла в сестринскую. Взглянув на часы, она взялась за ручку.
Бен наблюдал за ней. Похоже, эта отвратительная сценка, свидетелем которой он стал случайно, никак не повлияла на Тэсс. Делала она свои записи с совершенно непроницаемым видом и наверняка по делу. Но ведь был, был краткий миг, когда, выходя в коридор, Тэсс казалась такой беззащитной! Хоть и владела она собой полностью, давалось ей это явно с большим трудом. Бену это не нравилось, как не нравилось и заведение с его голыми стенами и тупыми несчастными лицами обитателей. Тэсс протянула историю болезни сестре, сказала несколько слов, относившихся, видимо, к женщине, которая только что на нее кричала, и снова посмотрела на часы.
85 
