Особенно,... 
31 
Софи, заметно повеселев, кивнула.
— Готова. Ради избавления от этих странностей я готова на что угодно.
— Я и сам давно собираюсь заняться бегом, — признался Филип, возвращаясь на место. — Да все не могу заставить себя. Если ты не против, мы могли бы… — Он посмотрел на Софи испытующе. — Могли бы вместе взяться за это дело…
— Вместе? Ты и я? — Софи округлила восхитительные голубые глаза, и они напомнили Вассону блестящие пуговицы на карманах одного из созданных им когда-то жакетов. — Не представляю себе… — пробормотала она.
— Почему же? — спросил он недоуменно, как будто услышал что-то обидное.
Софи на секунду задумалась и вздохнула.
— Ну, потому, что ты настолько известный, настолько талантливый и вдруг…
— Ты тоже талантлива и тоже известна, — возразил Филип.
Софи скривила рот.
— Все, что касается меня, теперь под большим вопросом.
— Не говори так, — сказал строго Вассон. — Все образуется, вот увидишь. Итак, завтрашний день посвящается отдыху. Поспи подольше, на завтрак съешь что-нибудь вкусное и постарайся ни о чем не беспокоиться, не вспоминать о своих неудачах. Об остальном позабочусь я.
— Что? — Лицо Софи вытянулось, глаза опять превратились в круглые голубые пуговицы.
— Я говорю, что обо всем остальном сам позабочусь, — повторил Филип, вставая со стула и с деловым видом начиная собирать со стола и складывать в папку эскизы и фотографии. — Отдыхать нужно тоже по плану, правильно?
Софи ничего не ответила.
— Так вот, разработку этого плана я беру на себя, — невозмутимо пояснил он. — В час дня я тебе позвоню и расскажу, куда мы направимся развлекаться. В два заеду за тобой, если, конечно, моя программа тебя устроит. Идет?
— Идет, — одними губами ответила ошарашенная Софи.
Она очень старалась ни о чем не беспокоиться, но, то и дело вспоминая разговор с Филипом, содрогалась и замирала. Руки холодели, сердце начинало трепыхаться, как посаженная в клетку вольнолюбивая птица.
Филипп собирался пожертвовать ради нее личным временем, был готов на все, лишь бы она стала прежней. Филип Вассон! Человек, столь долгое время представлявшийся ей недосягаемым, совершенным, божеством!
Ей казалось, что он не смог бы отпустить ее, даже если бы она никогда больше не вернула себе странным образом утраченные способности. Эта мысль безумно радовала ее и пугала своей невероятностью.
Против воли вспоминая день показа в Нью-Йорке и сегодняшние съемки, Софи пыталась проанализировать все предшествовавшие им события, увязать их каким-то образом со своим ненормальным состоянием, но ничего не получалось.
А что, если Филип угробит на нее массу сил и времени, а положительных результатов так и не добьется? От этой мысли кровь в ее жилах леденела…
Нет, нельзя настраиваться на проигрыш! — говорила она себе, стискивая зубы. Все наладится! Все будет хорошо!
Все будет хорошо, эхом отдавалось в голове. Все! Тогда Софи закрывала глаза и позволяла себе помечтать. Ее воображение рисовало картины завтрашнего дня.
Интересно, куда мы поедем? — гадала она, ни жива ни мертва от счастья. В театр, в кино, на концерт, в ресторан… Впрочем, куда бы он ни повез меня, я поеду с радостью. С ним мне все равно, где находиться: на светском приеме, на свалке автомобилей… на краю земли!
Софи уснула в этот вечер в половине двенадцатого. Не притронувшись к учебникам, не приняв теплой ванны, не выпив воды с медом. Заботиться о своем завтрашнем состоянии у нее не было нужды — ей предстоял день отдыха…
Она видела в эту ночь странный сон. Себя, вышедшую на подиум, остановившуюся посередине в растерянности и страхе и навзрыд разрыдавшуюся. Филиппа, постоянно находящегося рядом, что-то пытающегося рассказать ей, объяснить. И еще кого-то… какую-то женщину, кружащуюся над ней в обличье полупрозрачной ведьмы и осыпающую ее странными неразборчивыми угрозами.
Проснувшись с неприятным ощущением, Софи, тем не менее, привычно улыбнулась своему отражению в зеркале и поспешила встать под душ, чтобы поскорее смыть остатки сна.
Как только прохладные живительные струи коснулись ее головы, лица, теплых плеч, она почувствовала блаженное освобождение от нашептываний ведьмы и вспомнила о запланированном на сегодня отдыхе с Филипом.
— Ур-ра! — закричала она в порыве детского восторга. — Здорово!
Сейчас, при свете утра, ее, молодую, красивую, здоровую, ничто не пугало, как вчера перед сном. А природная жизнерадостность и давняя любовь усиливали ощущение счастья в сто крат.
31 
