Последние отзывы

  105  

Однажды она призналась мне, что больше ей ничего не нужно, но тут же поправилась:

— Кроме одного: мне хотелось бы еще одного ребенка, да и Томасу тоже. Конечно, нам повезло, что у нас есть Томас-младший — самый прекрасный ребенок в мире, хотя думаю, что ты не согласишься со мной в этом, — но мне хотелось бы подарить Томасу еще пару детей.

— Может, так оно и будет, — сказала я.

— Нет, — покачала головой она. — Ты же знаешь, что я чуть не умерла при родах Томаса, и доктор сказал, что рожать еще очень опасно! Но мой дорогой муж предпочитает меня любому ребенку, даже если бы я и могла иметь его!

Карлотта была частым гостем и в Эндерби-холле. Она совершенно очаровала Роберта Фринтона, но я была рада, что она ездит навещать его: он был одиноким старым человеком. Я часто думала, что бы он сказал, если бы узнал о своем родстве с Карлоттой? Уверена, что это ему бы доставило большое удовольствие.

Эндерби-холл он превратил в нормальный жилой дом, хотя ему так и не удалось разогнать его гнетущую атмосферу. В тот зал я всегда входила с какими-то мрачными мыслями, и в редких случаях, когда меня никто не сопровождал, я ловила себя на том, что оглядываюсь украдкой через плечо, как будто за мной кто-то наблюдает.

С собой Роберт Фринтон привез несколько слуг и с тех пор жил совсем простой жизнью. Он часто заезжал к нам, так как мать постоянно приглашала его. Я заметила, что, как только он входил в дом, он сразу начинал искать взглядом Карлотту, а в тех случаях, если ее не было — так как она очень часто жила у Харриет, — он не мог скрыть своего разочарования.

Карлотта была очень своенравной и всегда настаивала на том, чтобы все было так, как хочет она, но стоило ей улыбнуться, как все моментально становились ее рабами, все, за исключением Харриет, которая совсем не пыталась ублажать ее, однако каким-то образом умудрялась привлекать ее к себе.

Был июньский вечер 1695 года, когда Харриет и я сидели в саду Эйот Аббаса и глядели на море. Появился туман, и, когда он осел и проступили контуры того самого острова, мне сразу вспомнилась — как бывало всегда в таких случаях ночь, что я провела там с отцом Карлотты. Я подумала о моей юности, невинности и нежности, о нашей любви, такой прекрасной, послужившей началом всего, что потом последовало, и повлекшей за собой другую, ужасную ночь, которая до сих пор появлялась в моих кошмарных снах и даже сейчас омрачала мою жизнь. Она была подобна черному, едва заметному облачку, набегающему порой на небосклон моего счастья.

Конечно, Ли и я были счастливы друг с другом, но полного доверия, о котором так мечталось, мы достигнуть не смогли. Это было загадкой для Ли, но я-то знала, в чем причина: никогда я не смогу чувствовать себя совершенно спокойной, пока существуют воспоминания о той ночи.

Я хорошо знала Ли — он был добрейшим человеком, когда дело касалось тех, кого он любил, но он был способен на вспышки безжалостной ярости, когда речь заходила о том, что он считал несправедливостью. Он легко перешел на сторону Вильгельма, потому что, хоть и принес присягу на верность королю, он не уважал его. Всем сердцем он поддерживал своего командующего Черчилля, а раз тот перешел к Вильгельму, решил, что и у него есть моральное право на такой поступок. Я часто вспоминала о том, как Ли доставил меня обратно в палаццо, а ночью ушел и хладнокровно до полусмерти избил Бомонта Гранвиля. Я была уверена, узнай он все, ни о каких полумерах речи бы не было: Бомонту Гранвилю пришел бы конец.

— Ты о чем-то думаешь? — обратилась ко мне Харриет, внимательно наблюдая за мной. — Возвращаешься в прошлое? Не надо горевать о том, что было, Присцилла! Ты должна глядеть в будущее! Я хочу поговорить о Карлотте.

— Да?

— Я чувствую, что ответственна за ее судьбу не меньше, чем ты: ведь как-никак я где-то ее мать. Ты можешь этому не верить, но я чувствую свой долг перед ней.

— Конечно, я верю. Ты всегда была добра к ней, а она любит тебя.

— Она восхищается мной, это верно. Мы чем-то похожи, Карлотта и я. Я думаю о ее будущем: она рано выйдет замуж!

— Но она еще ребенок!

— Некоторые из нас рано взрослеют.

— Ей тринадцать лет!

— Милая Присцилла, а сколько было тебе, когда ты провела на острове со своим любимым целую ночь?

— Это были необычные обстоятельства!

— Порой необычное превращается в совершенно заурядное! Это — парадокс, но, как ни странно, это — факт! Они возникают, эти необычные обстоятельства, и застают нас врасплох. Я уверена, такая девушка, как Карлотта, будет притягивать к себе все подобные случайности, как она притягивает любого мужчину, появись он в нескольких ярдах от нее.

  105