51 
Ричард вспомнил, как горели ее щеки, когда она спорила с ним, сидя за стойкой администратора, как сияли голубые глаза, как — хоть он в этом и не признавался себе — его уже тогда тянуло к ней с неодолимой силой. К тому же их перебранки сыграли особую роль в их судьбах: выкинуть из памяти то, с чего началось их знакомство, все равно что вырвать из книги первые страницы.
— Да, ты права, — пробормотал он. — Забывать ни о чем не будем. И все же я забираю те свои слова обратно. Я говорил их в порыве гнева, раздражения… А может, еще и потому, что чувствовал в себе какие-то странные изменения, но не осознавал, в чем дело.
Эвелин посмотрела на него вопросительно, не вполне понимая, о чем он говорит, но черты ее милого лица вдруг разгладились и как будто осветились золотистым сиянием. Ричарду даже показалось, что ее глаза заблестели опять так же ярко и живо, как прежде.
— Я тоже забираю свои слова обратно, — торжественно произнесла она.
Ричард с шутливой серьезностью сдвинул темные широкие брови.
— В том числе и признание, что находишь меня не способным видеть прекрасное, а соответственно, и творить? Считаешь вечно чем-нибудь недовольным и постоянно отыскивающим нечто, не вписывающееся в обожаемые мной правила, да?
Эвелин рассмеялась, запрокидывая голову.
— А у тебя, оказывается, великолепная память! — воскликнула она.
— Как и у тебя.
— Я собираюсь стать актрисой, — произнесла Эвелин, кокетливо поправляя свои светло-пепельные волосы. — Для меня хорошая память очень важна.
— А я репортер, — напомнил ей Ричард. — И для меня она тоже играет отнюдь не последнюю роль.
Эвелин кивнула, соглашаясь.
— Ты не ответила, — сказал Ричард, серьезнея.
Тонкая бровь Эвелин вопросительно изогнулась.
— Я спросил, все ли свои слова ты готова забрать обратно, — произнес он.
— Конечно! — бесхитростно глядя ему в глаза, ответила Эви.
— Правда?
— Чистая правда.
— Эви, милая…
Ричард вскочил с кресла, напрочь забывая о намерении не прикасаться к ней сегодня. Когда он опустился на диван и сжал ее руки в своих, Эвелин показалось, что она ждала этого момента весь вечер, все прошедшие две недели. Или даже всю жизнь.
— Если бы ты только знала, если бы знала… — зашептал он, чувствуя, что ее близость, ее тепло и ее запах сводят его с ума, лишают способности себя контролировать. — Я думал, что не доживу до этого дня, честное слово. Представляя, что ты не захочешь больше меня видеть, не сможешь простить, я не хотел дальше жить…
— Правда? — одними губами произнесла Эвелин, глядя на него так, будто все, что происходит, ей снится.
— Конечно, правда, девочка моя, красавица, малышка. — Он принялся любоваться ее лицом восхищенно, упоенно, будто видел в первый или в последний раз в жизни. — Какие у тебя изумительные глаза, а губы… — Он на мгновение зажмурился и покачал головой. — Они просто созданы для поцелуев…
Эвелин сама потянулась к нему. Последовавший поцелуй разрушил остатки невидимых преград между ними, выпустил на волю их чувства. Они целовались пылко, неистово, как тогда, на скамейке в парке. Ричард ни о чем не думал, ничего не боялся. Отдаваясь своей страсти, он ощущал себя человеком, бесконечно долго плывшим по бурному океану и наконец увидевшим спасительный берег.
Его берегом была Эвелин. Теперь он в этом ничуть не сомневался. Уверенность в том, что они больше никогда не расстанутся, росла в нем с каждой секундой, придавая сил, даря надежду, окрыляя…
Эвелин отстранилась первая — тяжело дыша, светясь от счастья.
Ричарду пришло вдруг в голову, что надо поскорее объясниться, дать понять, насколько серьезны его намерения.
— Эви, милая… может, это покажется тебе странным, но я чувствую, что жить без тебя больше просто не в состоянии. — Он все еще прерывисто дышал и смотрел в сторону, безумно волнуясь. — Не знаю, что отдал бы за возможность стать твоим постоянным другом, спутником, твоей опорой и защитой…
Произнося эти слова, он невольно вспоминал свой последний разговор с Амандой, когда чуть не сделал ей предложение, и ненавидел себя за это. Мысли о ней порождали глупый страх перед новым отказом и мешали задать Эвелин главный вопрос.
Выражения ее лица он не видел, но чувствовал, что она сильно напряжена, и мечтал как можно скорее оставить этот разговор позади.
— Эви, мне бы очень хотелось… Ты согласна… стать моей женой?
51 
