Особенно,... 
22 
– Вы, вероятно, правы.
– Я ее отвезу. Ей нужно… Нам обоим нужно… – Бен замолк и покачал головой. – Вы знаете… Если знаете, можете мне сказать…
– Еще слишком мало времени прошло, мистер Форрест. Мы активно расследуем все возможные версии.
– А мне кажется, прошло уже много дней. Знаю, прошло всего несколько часов, а кажется, уже много дней. Извините. – Он потер пальцами воспаленные глаза. – Я нашел вас в Интернете. Сразу увидел что-то знакомое, но у меня голова не работает, никак не мог вспомнить. Этим утром я был просто не в состоянии думать. Но я вас отыскал. Коп Рорка.
– Департамент полиции Нью-Йорка считает меня своим копом.
– Я не имел в виду…
– Да ничего, я не обижаюсь, – успокоила его Ева.
– Я хочу сказать, вы считаетесь лучшей из всех, кто есть. Вы раскрыли дело Айконов, вы поймали маньяка, который похищал и истязал женщин. Найдите того, кто сделал такое с дядей Томми. – Теперь в его разбитом горем голосе послышалась мольба. – Не сдавайтесь.
– Я никогда не сдаюсь. – Ева перевела взгляд на вошедшую в холл Аву.
– Неужели мы не можем хоть немного побыть одни? Хоть несколько часов? Неужели вы не можете оставить нас в покое?
– Ава! – Бен бросился к ней, и Ава бессильно приникла к нему. – Полиция делает свою работу. Мы же хотим, чтобы они сделали свою работу.
– Они превратили его в посмешище. Они превратили его смерть в посмешище.
– Нет. – Бен повернул ее лицом к себе, погладил по спине. – Тихо, тихо. Успокойся.
– Отвези меня к Бриджит, Бен. Увези меня отсюда. Я не могу здесь оставаться. Я этого не вынесу.
– Хорошо. Я так и сделаю.
Бен бросил взгляд на Еву. Она указала на себя, потом на лестницу. Он кивнул и увел Аву.
Ева предпочла бы остаться одна в доме, но дожидаться не стала. Она подошла к входной двери. Было темно, напомнила она себе и вообразила эту темноту, мертвенное синеватое свечение сигнальных огоньков. Убийца, будучи человеком осмотрительным и дотошным, уже заизолировал все, что только можно: волосы, руки, башмаки. Надел бахилы, чтобы заглушить свои шаги. Защита лишней не бывает. Никаких отпечатков, никаких следов не будет, нечего даже надеяться.
Прошел прямо наверх, размышляла Ева. Приступил к делу. Действовал целеустремленно, дело для него важнее всего. Никакого скрипа, ни единого звука, отметила она, поднимаясь по ступеням. Постройка прочная, все идеально пригнано. Прямо в хозяйскую спальню, никуда не отклоняясь. Дверь была закрыта, вот как сейчас. Только не опечатана, добавила она мысленно, пустив в ход универсальный ключ, чтобы отомкнуть полицейскую печать.
Она повернула ручку и осторожно открыла дверь. Совершенно беззвучно. На окнах не только защитные экраны, вспомнила Ева, но и тяжелые шторы, полностью блокирующие свет. Томми любил спать в своей уютной пещере.
Темно, хоть глаз выколи. Даже человек, знакомый с обстановкой, не может быть твердо уверен, как лежит его жертва. Точечного фонарика было бы достаточно, сказала себе Ева. Просто тонкий лучик света, чтобы показывать путь.
Ей не хотелось, чтобы ее беспокоили, поэтому она заперла за собой дверь.
– Включить свет, – приказала Ева и задержалась, мысленно приводя комнату в тот самый порядок, в каком она должна была предстать перед убийцей. – Выключить свет.
Отойдя назад к самой двери, она вытащила точечный фонарик и, освещая себе дорогу, подошла к постели.
Первым делом шприц. Вырубить его. Он пошевелился? Почувствовал быстрый легкий укол, похожий на укус насекомого? Ладно, едем дальше. Досчитать до десяти – больше не потребуется. Спокойно и неспешно досчитать до десяти.
«О чем ты думаешь? – мысленно спросила она неизвестного убийцу. – Что чувствуешь? Возбуждение, страх? Бешенство? Нет, бешенством тут и не пахнет. Для тебя он уже не существует, ты об этом позаботился. Так что бешенство тут ни при чем».
Вот теперь можно включить свет. Нет никакой нужды работать в темноте.
– Включить свет, включить камин, – распорядилась Ева.
«Ты принес веревки или они были спрятаны где-то здесь? Ты их принес. Надо все предусмотреть заранее, нельзя зависеть от случайностей. Ты не должен ошибиться. Все инструменты должны быть у тебя под рукой.
Он спал голым или тебе пришлось его раздеть? Если ты его раздевал, куда дел пижаму? Взял с собой? Как трофей?
Сначала запястья. Ты чувствовал его дыхание, тяжелое дыхание человека под наркозом, пока привязывал руки к изголовью? Его руки безжизненны, висят на тебе мертвым грузом. Он уже беспомощен, но тебе же надо выстроить мизансцену. Итак, сначала запястья.
22 
