Особенно,... 
46 
– Если все свелось только к разговорам, тогда ладно. А теперь брысь отсюда. И не прикасайся по дороге к моей напарнице.
Ева закрыла за ним дверь, подлила себе еще кофе, села за стол, вытянула ноги и занялась изучением доски с фотографиями.
Томас А. Эндерс. Возраст – шестьдесят один год, богатый и преуспевающий. Женат, детей нет. Любящий дядюшка единственного племянника, который теперь станет его наследником и преемником. Любил спорт и электронные игрушки. И, если верить жене, извращенный секс. Преданный друг. Справедливый работодатель. Гольф, теннис, сезонные абонементы на все мыслимые спортивные состязания. Лучшие места на трибунах.
Отвернувшись от доски, Ева вывела файл на экран своего компьютера, пролистала, пока не нашла снимки с места преступления, которых не было на доске, потом стала изучать свои собственные заметки о том, что было обнаружено в спальне и гардеробной убитого.
Костюмы, конечно, костюмы. Не меньше дюжины. Два смокинга. Белые рубашки с застроченными складочками на груди, галстуки. Да, да. Целая стена гардеробной занята этим барахлом. Торцевая стена. Две длинные стены были заняты вешалками с повседневной и спортивной одеждой. Брюки для гольфа, бриджи цвета хаки, спортивные рубашки, шорты, спортивные штаны для трека, фуфайки, куртки. А в ящиках? Что она увидела, когда выдвинула ящики?
Шелковые носки, припомнила Ева, дорогие свитера – из кашемира, из мериносовой шерсти, из альпака. Чертова уйма футболок с короткими и длинными рукавами. Многие из них со спортивными логотипами и названиями команд. С его собственным логотипом. Дюжины и дюжины спортивных носков. Боксерские трусы. Простые белые боксерские трусы, простые белые майки. Пижамы, сшитые на заказ.
Любопытно.
Ева добавила в файл кое-какие свои соображения. Раздался стук, и в дверь просунулась голова Пибоди.
– Даллас, пришел Бен Форрест. Хочет с тобой поговорить.
Ева вспомнила о доске с фотографиями и хотела было попросить Форреста подождать, но вовремя передумала.
– Давай его сюда.
Она закончила запись и сохранила файл. А когда раздался стук в дверь, громко сказала:
– Войдите.
– Лейтенант, спасибо вам за…
Ева внимательно следила за лицом Бена. Она увидела, как его измученные глаза округлились, а потом словно остекленели от ужаса.
– О боже, боже!
– Прошу прощения, мистер Форрест. – Ева поднялась из-за стола и встала так, чтобы своей спиной заслонить от Бена фотографии его дяди. – Я не подумала. Давайте поговорим где-нибудь в другом месте.
– Я… я… знаю, что вы мне сказали и что говорят в прессе насчет того, как он умер. Но…
Ева сдернула с крючка свое пальто и набросила его на доску.
– Сядьте.
Ей пришлось даже подтолкнуть его слегка, чтобы он сел. Потом подвинула к нему бутылку воды.
– Кто мог сделать с ним такое? Кто мог так его унизить? Его убили, разве этого мало? – Бен не стал пить воду, он зажал горлышко бутылки в кулаке и с силой хлопнул ею по ладони. – У него отняли жизнь, разве этого мало?
– Кто мог бы желать ему такого унижения?
Когда Бен вскинул взгляд на Еву, в его глазах бушевала ярость.
– Я не знаю. Богом клянусь, не знаю. Если бы знал, если бы только мог предположить, кто бы это ни был, мужчина или женщина, я бы вам сказал. Я любил его, лейтенант Даллас.
– Я вам верю. Вам случалось путешествовать с ним вместе, по делам или ради развлечения, поиграть в гольф, посещать спортивные матчи?
– Ну да. Не реже чем раз в месяц.
– Бен, посмотрите на меня. Я верю, что вы его любили, поэтому скажу вам прямо: если вы сейчас что-то утаите, ему это не поможет, а только навредит. Так что подумайте, перед тем как отвечать. Когда вы путешествовали с ним вдвоем, он когда-нибудь искал общества женщин? Пытался пригласить компаньонку – профессиональную или любительницу?
– Нет, послушайте! – Бен вскинул руку, закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов. – Мы с ним почти всегда брали номер с двумя спальнями и практически все вечера проводили вместе. Не могу присягнуть, что он всегда был один в своей спальне или что он никогда не выбирался из номера тайком, когда я засыпал. Не могу в этом поклясться. Но я могу вам поклясться, что никогда не видел ни малейших признаков чего-то подобного. И слухи никакие до меня не доходили. Я никогда не видел, чтобы он искал женской компании. Он меня иногда поддразнивал, даже подначивал, чтобы я нашел себе наконец хорошую женщину и остепенился. Лейтенант, он был серьезным семейным человеком. И если вы будете копаться в грязи, которой кто-то его измазал, вы никогда ничего не найдете. Потому что все это – гнусная ложь.
46 
