3 
Джо заварила кофе по особому турецкому рецепту и выглянула в маленькое кухонное окно. Темная пустынная улица, скользкая от дождя. Под уличным фонарем мерцает бледное пятно света. Какой одинокий свет, подумала Джо. Некому воспользоваться им. В одиночестве столько тайн. Столько бесконечных возможностей. Соблазнов. Притяжения.
Как часто случалось в подобных случаях, она почти машинально схватила свой «Никон» и босиком бросилась из уютной, наполнившейся ароматом кофе кухни в промозглую ночь фотографировать безлюдную улицу.
Работа успокаивала ее, как ничто другое. С камерой в руке, с роящимися в голове образами она забывала обо всем.
Шлепая длинными ногами по холодным лужам, Джо металась по улице в поисках наиболее удачного ракурса, то и дело отбрасывая спутанные волосы, падавшие на глаза. Надо было завязать хвост. А лучше – подстричься. Но где взять время?
Удовлетворение пришло лишь после дюжины снимков. Джо повернулась и подняла глаза на свои окна. Когда она успела зажечь столько света, пока брела из спальни в кухню?
Так или иначе, зрелище было впечатляющее. Джо задумчиво поджала губы, пересекла улицу и, почти припав к земле, нацелила объектив на освещенные окна темного здания. «Логово страдающего от бессонницы» – очень подходящее название. Ее тихий смех жутким эхом отразился от безмолвных домов и заставил ее вздрогнуть.
Господи, похоже, она сходит с ума! Разве нормальная женщина выскочит полуодетой из дома в три часа ночи, чтобы фотографировать собственные окна?!
Однако, чтобы быть нормальной, необходимо спать, а она не спала, как следует уже больше месяца. Необходимо регулярно питаться, а Джо за последние несколько недель потеряла десять фунтов и видела, как постепенно ее стройное тело становится просто костлявым. Необходим душевный покой, но она не могла даже вспомнить, претендовала ли когда-нибудь на душевный покой.
Друзья? Конечно, у нее есть друзья, но ни одного достаточно близкого, чтобы утешать ее посреди ночи.
Семья? Ну, семья-то у нее есть. В некотором роде. Брат и сестра, живущие совершенно отдельной жизнью, ничуть не похожей на ее собственную. Отец, почти незнакомец. Мать, которую она не видела и о которой ничего не слышала двадцать лет.
«Я не виновата», – напомнила себе Джо. Все изменилось, когда Аннабелл сбежала из «Приюта», оставив семью, сокрушенную недоумением и горем. Беда была в том, что все остальные так и не свыклись с происшедшим, не похоронили прошлое. Но она-то похоронила! Она не осталась на острове, чтобы целыми днями бродить по нему, вглядываясь в каждую песчинку, как отец. Она не посвятила свою жизнь заботам о «Приюте» и управлению гостиницей, как брат Брайан. И она не нашла забвение в глупых фантазиях и грезах об очередных приключениях, как сестра Лекси.
Она училась, работала. Строила свою собственную жизнь. И если сейчас у нее разгулялись нервы, то только из-за переутомления. Нужно просто добавить немного витаминов в рацион, и все вернется в норму.
Даже можно было бы взять отпуск, размышляла Джо, копаясь в кармане в поисках ключей. Ведь она не отдыхала уже года четыре. Поехать в Мексику, в Вест-Индию… В любое место, где жизнь течет медленно, а солнце светит ярко. Притормозить. Расслабиться. Отвлечься. Вот он – прекрасный способ справиться с этим ерундовым осложнением!
Входя в квартиру, Джо наступила на маленький квадратный конверт, лежавший на полу, и на мгновение застыла, уставившись на него, – одна рука на ручке открытой двери, в другой – фотокамера.
Был ли конверт здесь, когда она выходила? Неужели она могла не заметить его? Первый такой конверт, на котором было напечатано только ее имя, пришел месяц назад. Она нашла его в своей почте. Затем последовало еще два…
У нее снова задрожали руки, но она приказала себе сначала запереть дверь. И лишь потом, прерывисто дыша, она наклонилась, подобрала конверт. Осторожно отложила камеру, распечатала послание и тихо, протяжно застонала.
Черно-белая фотография была сделана профессионально, как и три предыдущие. Женские глаза, миндалевидные, с тяжелыми веками, опушенные густыми ресницами. Изящно изогнутые брови. Джо знала, что цвет этих глаз должен быть синим, темно-синим. Ведь это были ее собственные глаза! И в них застыл смертельный страх.
Когда это было снято? Как и зачем? Джо прижала ладонь ко рту, не в силах отвести взгляд от фотографии, прекрасно понимая, что сейчас в ее глазах то же самое выражение. Ужас охватил ее, погнал через всю квартиру в маленькую лабораторию, заставил судорожно дергать ящики, быстро шарить в них. Она нашла спрятанные там конверты. В каждом был черно-белый снимок два на шесть дюймов.
3 
