Последние отзывы

  35  

Амон воскликнул: «Наконец-то!» Фосетта тявкнула: «Гав!», а Дюферейн-Шотель ничего не сказал, но мне показалось, что он вот-вот залает…

Радостный приём, приглушённый свет отогрели меня после зябкого уличного тумана, и в порыве сердечной радости я воскликнула:

– Добрый вечер! Знаете, я уезжаю!

– Уезжаете? Как, когда?

Не обращая внимания на то, что в интонации моего поклонника, помимо его воли, появилось что-то приказное, инквизиторское, я снимаю перчатки и шляпу.

– Я расскажу вам всё во время обеда. Прошу вас, останьтесь оба, ведь это уже почти прощальный обед. Доигрывайте ваш экарте, а я тем временем пошлю Бландину за котлетами и надену халат, я так устала!

Я возвращаюсь, утопая в складках кимоно из розовой фланели, и сразу же замечаю, что у обоих, и у Амона, и у Дюферейн-Шотеля, какой-то решительный, заговорщицкий вид. Ну и пусть, мне-то что до этого? Моё хорошее настроение, пожалуй, на руку моему поклоннику: я предлагаю ему «обмыть» предстоящую поездку и угостить нас «сен-марсо». Он бросается, даже не надев шляпы, в бакалейную лавочку по соседству и возвращается с двумя бутылками шампанского.

В каком-то лихорадочном оживлении, чуть-чуть навеселе, я гляжу на своего поклонника не колючим взглядом, как обычно, – такого взгляда он никогда ещё не видел. Я громко смеюсь – такого смеха он тоже никогда не слышал. Я закидываю наверх широченный рукав своего кимоно, обнажая до плеча руку «цвета банана», как он говорит… Я веду себя предупредительно, мило, я почти готова подставить ему щёчку для поцелуя: ну и что тут, в конце концов, особенного? Ведь я уезжаю! Больше я его не увижу! Сорок дней? Да за это время все мы можем умереть!

Бедный поклонник, как я всё-таки плохо с ним обошлась!.. Я нахожу его приятным, тщательно одетым, хорошо причёсанным… Так смотрят на того, кого больше не увидят! Ведь когда я вернусь, я его забуду, и он тоже меня забудет… с малюткой Жаден или с какой-нибудь другой… Но, скорее всего, всё-таки с малюткой Жаден.

– Ма-лют-ка Жа-ден!

Я громко произнесла её имя, и это показалось мне весьма остроумным.

Мой поклонник, который сегодня вечером почему-то смеётся с трудом, смотрит на меня, насупив брови угольщика:

– Что «малютка Жаден»?

– Она вам здорово пришлась по вкусу в тот вечер в «Ампире-Клиши»?

Дюферейн-Шотель наклоняется вперёд, явно заинтересованный. Его лицо выходит из зоны, затенённой абажуром, и я теперь вижу оттенок его карих глаз и рыжину со светлыми искрами – такими иногда бывают некоторые агаты.

– Вы были в тот вечер в зале? Я вас не видел! Перед тем как ответить, я допиваю шампанское и говорю с таинственным видом:

– Да-да, не угодно ли!..

– Смотрите-ка! Оказывается, вы были там!.. Да, она мила, эта малютка Жаден. Вы с ней знакомы? Я нахожу её очень привлекательной.

– Привлекательнее меня?

Я заслужила, чтобы на эту необдуманную, дурацкую, недостойную меня фразу он ответил бы иначе, нежели просто удивлённым молчанием. Я готова провалиться сквозь землю… Но какая разница? Ведь я уезжаю!.. Я начинаю говорить о своём маршруте… Объеду всю Францию, но выступления будут только в больших городах, и афиши, как у… как у госпожи Отеро! И какие прекрасные места мы будем проезжать, и на юге будет тепло и солнечно… И… И…

Шампанское – три бокала, больше не надо – пресекло мою счастливую болтовню. Говорят, это слишком большая трата энергии, если ты целыми днями молчишь!.. Мои друзья теперь курят и за клубами дыма всё удаляются от меня, удаляются и удаляются. Как я далеко от них, меня уже нет, предстоящая поездка – моё надежное прибежище… Их голоса становятся всё более тихими, еле слышными, они смешиваются с грохотом мчащегося поезда, паровозными гудками, с убаюкивающей музыкой воображаемого оркестра… О, желанный отъезд, желанный сон, уносящий меня к берегу, который можно увидеть только раз…

– Что? Что такое? Уже шесть часов? Спасибо… Вы ещё здесь?

Я спала, и мне снилось путешествие. Мальчик-слуга в гостинице колотил кулаком в дверь моего сна и кричал, что уже шесть часов… И я очнулась на своём старом просиженном диване, где задремала от усталости и выпитого шампанского. Долговязый Мужлан стоял передо мной и, казалось, упирался головой в потолок. Я разомкнула веки слишком быстро и щурилась от света лампы – края абажура и углы освещённого стола больно резали глаза, словно сверкающие лезвия.

– Вы ещё здесь? А где Амон?

– Он только что ушёл.

  35