и читается легко. 
2 
— Помню.
— Поэтому, если мы попросим сейчас, у Санты будет предостаточно времени, чтобы найти подходящую маму.
— Все равно он не приносит мам.
— Почему? Если она нам действительно нужна, и мы больше ничего особенного не попросим?
— Мы же собирались заказать два велосипеда, — напомнил ему Зик.
— Мы можем и их попросить, — решил Зак. — Но ничего больше. Только маму и велики.
Настала очередь Зика вздыхать. Ему не нравилась мысль отказываться от своего большого, длинного списка. Но идея получить маму начинала ему нравиться. У них никогда не было мамы, и ему хотелось узнать, что это такое.
— Так какую маму мы будем просить?
— Нам нужно это написать.
Зак взял тетрадь и огрызок карандаша со стоящего у стены стола. Они сели на пол и, споря и обсуждая, сочинили письмо.
Дорогой Санта,
Мы хорошо себя вели.
Зик хотел попросить больше, но Зак, у которого есть совесть, отказался от этой идеи.
Мы кормим Зарка и помогаем папе. На Рождесво мы хотим маму. Хорошую маму которая хорошо пахнит и не злая. Пусть она много улыбается и у нее будут светлые волосы. Она должна любить маленьких мальчиков и печь пиченья. Мы хотим чтобы мама была красивой и умной и помогала нам с домашним заданием. Мы будем хорошо о ней заботиться. Мы хотим еще велеки, красный и синей. У тебя еще много времени, чтобы найти нам маму и сделать велеки, так что ты сможешь наслаждатся празником. Спасибо. С любовью, Зик и Зак.
Глава 1
Тэйлорз Гроув, население две тысячи триста сорок человек. Нет, сорок один человек, самодовольно думала Нелл по дороге в школьный зрительный зал. Она пробыла в городе только два месяца, но уже прижилась здесь. Она любила неспешный ритм этого городка, опрятные дворики и небольшие магазины. Она любила беззлобные сплетни соседей, качели у парадного крыльца, скованные морозом тротуары.
Если бы год назад ей сказали, что она променяет Манхэттен на отмеченный маленькой точкой на карте западный городок в Мэриленде, Нелл сочла бы их сумасшедшими. Но вот она здесь, новый учитель музыки в школе Тэйлорз Гроув, чувствующая себя здесь так же уютно, как старая гончая у камина.
Бесспорно, она нуждалась в переменах. В прошлом году соседка, с которой они вместе снимали квартиру, вышла замуж, а в одиночку Нелл не могла потянуть непомерно большую арендную плату. Новая соседка по комнате, которую Нелл тщательно выбирала, тоже уехала. Забрав все ценное из квартиры. Это неприятное мелкое происшествие привело к разрыву с ее почти уже женихом. Когда Боб отругал ее, обозвав глупой, наивной и беззаботной, Нелл решила, что пора что-то менять.
Едва она дала Бобу от ворот поворот, как сама получила отставку. В школе, где она преподавала в течение трёх лет, произошло сокращение, как они эвфемистически выразились. Место учителя музыки было аннулировано, и поэтому Нелл оказалась без работы.
Квартира, которую она больше не могла себе позволить, к тому же ограбленная, жених, который возложил всю вину на её оптимистичную натуру, и перспектива безработицы заставили её покинуть блестящий Нью-Йорк.
И, раз уж Нелл все равно решила переехать, то лучше куда-нибудь подальше. Внезапно вспыхнувшая идея преподавать в маленьком городке все глубже укоренялась в ней. Это было вдохновение, думала она сейчас, потому что уже чувствовала себя так, будто жила здесь годами.
Арендная плата за квартиру была достаточно низкой, чтобы она могла жить одна, и ей это нравилось. Ее квартира, занимавшая весь верхний этаж перестроенного старого дома, располагалась недалеко от здания, в котором находились начальная, средняя и высшая школы, и прогулка от дома до работы доставляла ей удовольствие.
Всего две недели спустя после своего первого волнительного дня в школе она уже чувствовала себя своей среди учащихся и с нетерпением ждала первого занятия своего хора после уроков.
Она собиралась придумать программу, которая ошеломила бы весь город.
Потрепанное пианино стояло в центре сцены. Она подошла и присела за него. Ее ученики вот-вот должны были прийти, но минутка у нее была.
Она сделала разминку для памяти и пальцев, сыграв мелодию Мадди Уотерса[1].
— Ого, она такая клевая, — прошептала Холли Линстром, обращаясь к Ким, когда они проскользнули в зал.
— Ага, — рука Ким крепко сжимала плечи двоюродных братьев-близнецов, предостерегая вести себя тихо. — Старый мистер Страйкер никогда не играл ничего подобного.
2 
