Особенно,... 
61 
Смеющийся Кейн без всякого предупреждения согнул руку на уровне талии и стремительно метнул тарелочку.
Белая летающая тарелочка полетела к Билли. Подпрыгнув, он перехватил ее прямо на лету и послал Шелли. Она удивила мужчин тем, что тоже смогла поймать ее на лету и бросить Кейну.
Восхищенный ее ловкостью, Билли издал восторженный вопль, одновременно вытягивая вверх большой палец в знак одобрения. Какое-то время они так и перебрасывались тарелочкой от одного к другому, смеясь и развлекаясь, словно дети. Шелли, резвясь, бегая и подпрыгивая, и впрямь почувствовала себя маленькой озорной девочкой…
Но вот она снова почувствовала себя женщиной — в то самое мгновение, когда Кейн, высоко подпрыгнув и распрямившись в воздухе, на лету поймал высоко летящую тарелочку. Казалось, что на какой-то миг его сильное загорелое тело повисло над землей, нарушая все законы гравитации. Опустившись в песок, он рассмеялся, и от этого чуть хрипловатого смеха Шелли задрожала всем телом.
Летающая по кругу тарелочка в какое-то мгновение показалась Шелли серебристо-белоснежной луной, скользящей между тремя планетами. Огромное калифорнийское солнце, освещающее золотистым блеском их сильные тела, казалось, само наблюдает за ними, медленно опускаясь в океанские воды.
Наконец стемнело настолько, что тарелочку было едва видно. Тогда Кейн, подпрыгнув высоко в воздух, поймал ее, иначе она непременно попала бы в океан и затонула в его темных водах.
Шелли поняла, что запомнит этот момент до конца своих дней — то самое мгновение, когда Кейн на миг застыл над землей в сгущающемся свете сумерек, его сильное, прекрасное тело вытянулось в воздухе… И вот он уже опустился на золотисто-пурпурный песок плавно и почти бесшумно — точно так же, как набегали на берег могучие океанские волны.
— Класс, дядя Кейн! — восхищенно выпалил Билли. Но на сей раз Кейн не стал кидать тарелочку своему племяннику. Вместо этого он направился прямо к Шелли, не сводя с нее серых глаз, в которых отражалось сгущающееся сумеречное сияние. И когда он протянул ей руку, Шелли не задумываясь взяла ее в свою. Тепло его сильных пальцев, которые переплелись с ее собственными, наполнило неизъяснимым удовольствием все ее существо. Кейн посмотрел на нее с одобрением, которое вполне можно было принять за ласку.
— Изящная и проворная, — проговорил он. — И ловкая. Как настоящая ласка.
— Что ж, за эту тонкую лесть я, пожалуй, смогу тебе отплатить поджаренными пончиками… — И она рассмеялась.
— Ну, я-то мечтал о чем-то гораздо более сладком… Посмотрев ему в глаза, Шелли в следующее же мгновение отвела взгляд. Чувственные огоньки, танцующие в них, казалось, поддразнивали Шелли, заставляя ее сердце биться быстрее.
— Что, дядя Кейн? — послышался голосок Билли. — Больше не будем играть?
— Нет, хватит уж, — громко ответил тот. — Настало время для сладких жареных пончиков!
Однако взгляд его по-прежнему говорил Шелли, что он жаждет ее гораздо больше любого, пусть даже самого изысканного десерта.
— Держи. — И он протянул Билли металлический стержень, на который были нанизаны пончики. — Ты будешь раздавать. Только, чур, по справедливости…
— Так может, их лучше слегка подогреть? — голодным голосом спросил Билли.
— Надеюсь, ты это и сделаешь, — незамедлительно последовал ответ.
Смеясь, мальчик сунул металлический стержень с пончиками прямо в огонь. Нельзя сказать, чтобы результат получился замечательным. Однако все трое ели чуть подгоревшие пончики без всяких жалоб и хныканья, а Шелли, казалось, даже не обращала внимания на то, что между зубов у нее похрустывал песок. Она по-прежнему чувствовала на губах лишь вкус поцелуя Кейна. Тепло, исходящее от его тела — он ведь сидел к ней так близко! — манило Шелли, оставаясь в то же время для нее неожиданностью: жар исходил от него, словно от раскаленной печи.
— Что, замерзла? — спросил он, видя, как она снова задрожала всем телом.
— Замерзла? — переспросила она его. — Замерзла, когда ты рядом? По-моему, это просто невозможно.
Он легонько коснулся ее щеки, лаская. Одного взгляда в его страстные глаза Шелли было достаточно, чтобы понять, что он готов обнять ее, даря ей все свое тепло и нежность. И держать ее так до конца дней своих…
Просто держать — и ничего больше.
И когда он, обняв ее за плечи, легонько притянул к себе и начал укачивать, баюкать, словно маленького ребенка, Шелли вдруг почувствовала, что вернулась домой. После долгих, утомительных странствий. Прижимаясь щекой к груди Кейна, она глубоко вздохнула, расслабляясь.
61 
