67 
Картина мощного разрушения сломала в представлении Евы привычную конкретную взаимосвязь между убийцей и жертвой. В «Плазе» и вокруг нее царил хаос, кругом слышались стоны раненых, крики случайных свидетелей, вой сирен. Это была атмосфера всеобщего шока, почти столбняка.
То, что было когда-то роскошным престижным отелем на Пятой авеню, превратилось в груду развалин, над которой поднимались клубы дыма. Обломки кирпича и бетона, искореженный металл, битое стекло, куски деревянных панелей и осколки мрамора громоздились вперемешку с окровавленными частями человеческих тел и обрывками одежды. Еве попалась на глаза одинокая детская туфелька с серебристой пряжкой. Она не удержалась и присела, чтобы разглядеть ее. Когда юная обладательница туфельки наряжалась перед приходом сюда, башмачок был, видимо, начищен. Теперь он был в пыли и крови.
Поднявшись, Ева медленно пошла среди завалов, пытаясь охладить свои эмоции и привести мысли в порядок.
– Даллас! – услышала она.
Лавируя между обломками, к ней пробиралась Надин в туфлях на высоком каблуке.
– Надин, уйди за ограждение для прессы!
– Никто это заграждение еще не устанавливал. Даллас, ради бога, помоги! Мне поручена передача о случае в Радио-сити, но студия требует обновить информацию. Что, вообще, за чертовщина происходит? Там вы, выходит, эвакуировали всех, а здесь не успели? – Надин посмотрела на развалины. – Ведь там тоже дело было не в опасности затопления?
– Мне сейчас некогда разговаривать с тобой.
– Даллас!
Надин схватила Еву за рукав. Ее глаза были полны ужаса. Она сказала Еве тихо, но требовательно:
– Люди должны знать. Люди вправе знать об этом.
Ева увидела на лацкане у Надин прикрепленный микрофон, а за ее спиной – человека с камерой. Каждый делал свою работу. Она всегда относилась к этому с пониманием.
– Мне нечего добавить к тому, что ты видишь здесь, Надин. Сейчас не время и не место для заявлений. – Ева вновь взглянула на детскую туфельку с серебристой пряжкой. – Мертвые говорят за себя.
Надин сделала знак оператору с камерой и убрала свой микрофон:
– Ладно, ты по-своему права. Но и я – тоже. Теперь слушай, это не относится к моему материалу. Если я что-то могу сделать – найти какие-то источники, сведения, что угодно – дай мне знать.
Кивнув, Ева стала пробираться дальше. По развалинам сновали санитарные бригады; неподалеку несколько врачей хлопотали над окровавленным телом. Видимо, это был один из привратников, которого отнесло взрывной волной на несколько метров от входа. Руку у него, похоже, оторвало. Ева подошла к огромной темной дыре, которая образовалась на месте роскошной гостиной. Пламя уже успели погасить, и между грудами обломков текли ручьи воды. Под туфлями Евы зачавкала жижа. Стоял ужасный смрад – смесь запахов гари и крови. Ева старалась не думать о том, что было раскидано вокруг. Она искала Энн.
Оглядевшись, Ева откашлялась и обернулась к Фини.
– Нам придется увеличить часы работы в моргах и лабораториях, чтобы справиться с установлением личностей погибших. Ты можешь утрясти этот вопрос с Центральным?
– А?.. Да, конечно. Я помню, как приводил сюда дочь в день ее шестнадцатилетия… Грязные свиньи!
Ева вспомнила, что и они с Рорком когда-то бывали здесь. В памяти отложилась изысканность обстановки, красиво одетые люди, широко раскрытые глаза детей, восхищенные туристы, собиравшиеся группами за столами, чтобы приобщиться к старым традициям чаепития в «Плазе».
Преодолев оставшиеся до эпицентра несколько метров, Ева в ужасе остановилась перед зияющей огромной воронкой. Подошла Энн с воспаленными, покрасневшими от слез глазами.
– У них не было ни малейшего шанса выжить, Даллас, ни малейшего… Еще час назад здесь было полно людей! Сидели за столиками, слушали скрипача, попивали чай или вино, ели глазированные пирожные…
– Ты знаешь, какое вещество было использовано для взрыва?
– …Здесь были дети, – голос Энн стал громче и задрожал. – Маленькие дети в прогулочных колясках. И это их не остановило. Для наших мерзавцев это не имело никакого значения!
Ева все видела собственными глазами и знала, что теперь это долго будет приходить к ней во сне. Но она знала также, что сейчас они не имеют права поддаваться эмоциям. Ей захотелось как следует встряхнуть Энн:
– Мы ничем не можем им помочь, не можем повернуть время вспять и сделать все по-другому. Это свершилось, ничего не изменишь. Все, что от нас требуется теперь, – это постараться предотвратить нечто подобное впредь. Мне нужен твой доклад!
67 
