Особенно,... 
86 
Сильвен выглядел смущённым. «Я не подумал об этом».
«Ты сказал, что искал тома. Ты обнаружил что-нибудь ещё?»
Осторожность промелькнула на лице его отца. «Да, я смотрел, но это медленная работа. Древние тексты намного тяжелее читаются. Не было согласованности в правописании, и часто они имели небольшую власть над алфавитом».
«Что насчёт…»
«Ну, хватит пока о текстах», перебил его Сильвен. «Будет достаточно времени для этого завтра. Расскажи мне о твоей девушке, сын. Должен признаться, я был удивлён, увидев, что ты привёл с собой молодую женщину».
Сердцебиение Дэйгиса ускорилось, а его вены наполнились тем особенным леденящим жаром. Его девочка. Его.
«Хотя она, казалось, с трудом осознавала то, что ты использовал камни, как мост между веками, я ощутил сильную волю и острый ум. Я полагаю, она изменит своё мнение без излишней суматохи», размышлял Сильвен.
«Я тоже в это верю».
«Ты не сказал ей, что в тебе неправильно, не так ли?»
«Нет. Я не говорил ей. Я скажу ей, когда будет подходящее время». Как будто когда-либо наступит ”подходящее” время. Сейчас время было его врагом, как никогда раньше.
Наступила тишина. Неловкая, ужасная тишина, наполненная вопросами, но совсем немногими ответами, изобилующая невысказанными тревогами.
«Ох, сын», сказал, наконец, Сильвен, «это убивало меня - незнание, что с тобой стало. Как же я рад, что ты вернулся. Мы найдём способ. Я обещаю».
Позже, Сильвен печально размышлял над этим обещанием. Он расхаживал взад-вперёд, он ворчал, он ругался.
Только после того, как Дэйгис удалился наверх, и предрассветные часы наполнили его усталые кости разочарованием - именем Амергина, ему было шестьдесят пять лет, слишком стар для таких дел - к тому времени он признал, что ему следовало что-нибудь показать, как его труд. Он не был полностью откровенным с Дэйгисом.
Он глотал древние тексты с той самой ночи, как Дэйгис сознался и сбежал. Странно, хотя он почти разобрал к чёрту замок по камням, он не смог найти никаких документов, предшествующих первому столетию. А он знал, что когда-то их было много. Они упоминались во многих текстах в его библиотеке в башне.
Пока что он не мог найти эти жалкие документы, и учитывая то, что замок был огромным, кому-то же могло прийти в голову, что следовало бы следить за тем, что твориться в его собственной библиотеке!
Согласно легендам, у них даже был оригинал Договора, который был подписан между расами людей и эльфов. Где-то. Только Богу известно где. Как они могли не знать?
Потому что, скривившись, ответил он сам себе, когда так много времени проходит, что рассказ становится слишком удалённым от момента своего происхождения, он теряет многое от своей истинности.
Хотя, исполненный сознания долга, он рассказывал своим сыновьям легенды Келтаров, про себя он думал, что рассказы за прошедшее тысячелетие были несомненно малость приукрашены, возможно, это был придуманный вымысел-миф, чтобы оправдать необычные способности Келтаров. И хотя он подчинялся своим клятвам, часть его разума никогда полностью не верила во всё это. Их каждодневные цели были уже достаточным назначением: обычаи Друидов, отмечающие поры года, забота о жителях Баланоха, обучение его сыновей и его собственные исследования. У него не было нужды верить во всё остальное.
Печальная истина была даже не в том, что он действително верил, что было некое древнее зло в промежуточном пространстве.
Как много мы забыли и потеряли, размышлял он. Он едва ли предавался мыслям о легендарной расе, которая якобы направила Келтаров по их пути. До тех пор, пока его сын не пошёл и не нарушил свою клятву, таким образом преступая якобы подписанный Договор, существование которого давно уже было скорее мифом, чем реальностью.
Ну вот, мрачно думал он, сейчас по крайней мере мы знаем, что старинные легенды были правдивыми.
Малое утешение в этом.
Нет, его поиск не увенчался нахождением ни единой капли полезной информации. Более того, он начал бояться, что Келтары были непростительно беспечными в своём охранении древнего знания, что нарушенная Дэйгисом клятва была всего лишь ещё одним провалом в длинном списке неудач.
Он подозревал, что они перестали верить столетия назад, отталкивая прочь мантию могущества, которое взыскивало слишком высокую цену. За многие поколения, Келтары мужчины становились всё больше и больше замкнутыми, утомлённые защитой тайн камней, уставшие скрываться на холмах и измученные теми боязливыми взглядами, которые бросали в их сторону. Уставшие до чёртиков быть непохожими на всех.
86 
