Особенно,... 
99 
Она задавала ему вопросы насчёт жречества Друидов, и он рассказал ей о многочисленных обязанностях Келтаров: совершение сезонных обрядов на Святки, Белтейн, Самайн и Люгнассад, охрана земли и маленьких существ, сохранение и защита священного знания, использование камней в определённых необходимостью случаях. Он также объяснил, как только смог, каким образом действовали камни. Физика этого привела её в замешательство, и когда её глаза начали стекленеть, он избавил её от дальнейшего просвящения. Он рассказал ей то немногое, что знал о Туата Дэ Данаан, и о том, как Келтары заключили союз с ними много тысяч лет назад - хотя он благоразумно уклонился от темы, затрагивающей клятвы.
Так Туата Дэ Данаан действительно существовали? воскликнула она. Реально существующая раса технологически продвинутых людей? Откуда они произошли? Ты знаешь?
Нет, милая, мы не знаем. Очень мало того, что мы знаем о них наверняка.
Он почувствовал тот определённый момент, когда она действительно это приняла: её глаза сверкнули, щёки залились румянцем, и он почти боялся, что она побежит прямиком обратно к камням, чтобы изучать их дальше. Он стремительно предложил ей изучить кое-что другое.
О, да, его половинка была развратной…
Странно, что она не завела разговор о ”проклятии”, как и не стремилась узнать, что он искал, и за это он был ей бесконечно благодарен. У него не было сомнений, что это была лишь временная отсрочка и что она вскоре замучает его вопросами, но брал то, что мог получить. Он чувствовал, что она была решительно настроена, как он, украсть один день без тревог за завтрашний день. Это был подарок, который он никак от неё не ожидал, подарок, который покорил его. Если когда-либо у него снова ничего не будет, у него будет этот день.
Она знала, что он был Друидом, знала каким древним и странным был его род, и не боялась его. Он бесстыдно пользовался этим изо всех сил и купался в её одобрении.
Сейчас, когда она дремала в его руках, он слегка пододвинул её так, чтобы ладонь его правой руки скользнула между её грудей, задержавшись на сердце. Сам он переместился так, чтобы ладонь его левой руки оставалась на его собственном.
Были слова, сказать которые он ждал всю свою жизнь, и он не откажет себе в них. Сильвен всегда упрекал его в том, что он любил слишком сильно. Если это было так, он ничего не мог с этим поделать. Раз его сердце сделало выбор, это не обсуждалось. Она была его половинкой, и на так долго, как боги позволят, он будет принадлежать этой женщине полностью.
Он целовал её до тех пор, пока она сонно не зашевелилась и не прошептала его имя. Не имело смысла произносить клятвы, пока она спала; его половинка должна была действительно слышать слова. Потом он начал говорить благоговейно, обещать ей себя навечно, хотя узы не приобретут всей своей силы, пока она не не скажет эти слова тоже.
«Если что и должно быть потеряно, так это будет моя честь за твою. Если что и должно быть оставлено, так это будет моя душа за твою. А коль скоро смерть придёт, так это будет моя жизнь за твою».
Он сжал свою руку, обнимающую её, и сделал глубокий вдох, зная, что то, что он собирался завершить, было безвозвратным. Она не сказала слов любви ему (хотя она использовала их в предложении один раз в Баланохе - она сказала, что любила то, как он занимался с ней любовью - и чуть не заставила его сердце перестать биться). Завершение клятвы обяжет его любить её всю вечность, и если были жизни после этой, он будет обречён любить её и в следующих жизнях тоже. На вечные муки, всю вечность стремиться к ней, если она так и не полюбит его.
«Я Дарован тебе», прошептал он, прижимая её ещё ближе к себе. В тот миг, как он произнёс последние слова клятвы, волна сокрушительных эмоций обрушилась на него. Он даже не мог представить себе, на что это будет похоже, если когда-нибудь и она подарит ему эту клятву. Завершённость, подумал он. Два сердца станут одним.
Глубоко внутри него те древние яростно зашипели и отпрянули. Им это совсем не понравилось, злорадно размышлял он. Хорошо.
«Это было красиво», прошептала Хло. «Что это было?» Она приподняла голову и посмотрела на него поверх своего плеча. В жемчужном лунном свете её кожа мерцала и казалась прозрачной, её искрящиеся аквамариновые глаза были сонные и подёрнутые чувственной поволокой. Её губы были всё ещё припухшими от поцелуев, мучительно сочными. Её взъерошенные кудри беспорядочно спадали на её лицо, и он почувствовал, как снова твердеет его плоть, хотя знал, что только не ранее чем завтра он снова сможет овладеть ею. Был бы он терпеливым мужчиной, то дал бы ей неделю на восстановление. А так он будет счастлив, если продержится хотя бы пару часов. Сейчас, когда он вкусил её, когда попробовал, как это было сладко, заниматься любовью с женщиной, которую любил, он нуждался в этом ещё больше.
99 
