57 
Голубые глаза Эрика сузились.
- О, не стоит, - сказал он холодно.
- Я не это хотела сказать. - Я глубоко вздохнула. - Послушай, я люблю тебя. Я... рада что ты хочешь, чтобы мы жили вместе. - Он немного расслабился.
- Но прежде, чем я решусь на это, нам нужно прямо поговорить о некоторых вещах.
- О некоторых вещах?
- Ты женился на мне, чтобы защитить меня. Ты подчинил себе Терри Бельфлера, чтобы заставить его шпионить за мной.
- Это случилось до того, как я узнал тебя, Сьюки.
- Да, я знаю это. Но такое давление не применимо к людям с уже шаткой психикой. Это как наша женитьба, я не знала что я делаю.
- Иначе ты не сделала бы этого, - сказал Эрик. Как всегда, практично и по существу.
- Ты прав, не сделала бы, - сказала я, пытаясь улыбнуться ему. Но это было не легко. - И Терри не стал бы рассказывать обо мне, если бы ему предложили деньги. Я знаю, ты выбрал эффективный способ ведения дела и я знаю многие люди согласились бы с твоим решением.
Эрик пытался следить за ходом моих мыслей, но он не понимал меня. Я продолжала плыть против течения.
- Мы оба живем с этой связью. Я уверена, что иногда ты предпочел бы, чтобы я не знала, что ты чувствуешь. Ты бы хотел чтобы я жила с тобой, если бы между нами не было этой связи? Если бы ты не чувствовал каждый раз, что я в опасности? Или сердита? Или боюсь?
- Что за странные вещи ты говоришь, любовь моя. - Эрик сделал несколько глотков своего напитка и поставил его обратно на старый журнальный столик. - Ты хочешь сказать, что если бы я не знал, что нужен тебе, ты была бы не нужна мне?
Разве это то что я сказала?
- Я не это имею ввиду. Я пытаюсь сказать, что не думаю, что ты хотел бы, чтобы я жила с тобой, если бы ты не чувствовал, что мне угрожает опасность. - Разве это тоже самое? Боже мой, ненавижу подобные разговоры. Не то, чтобы мне доводилось вести их раньше.
- Ну и в чём разница? - сказал он с возрастающим нетерпением в голосе. - Если я хочу, чтобы ты была рядом, значит хочу. Обстоятельства не имеют значения.
- Но они имеют значение. И мы такие разные.
- То есть?
- Ну, есть так много вещей, что ты считаешь само собой разумеющимеся, в отличие от меня.
Эрик закатил глаза. Настоящий парень.
- Например?
- Ну, например секс Аппиуса с Алексеем. Это не имело значения для тебя, хотя Алексею было тринадцать лет.
Создатель Эрика, Аппиус Ливиус Оцелла, стал вампиром во времена, когда римляне правили большей частью мира.
- Сьюки, это было то, что ты называешь сделанным делом, прежде чем я даже узнал что у меня есть брат. Во времена Оцеллы, люди считались практически взрослыми в тринадцать. Они даже женились в таком возрасте. Оцелла никогда не понимал некоторых изменений в обществе, произошедших с веками. И Алексей, и Оцелла мертвы. - Эрик пожал плечами. - У этой монеты была другая сторона, помнишь? Алексей использовал свою юность, свой наивный вид, чтобы обезоруживать вампиров и людей вокруг. Даже Пэм не хотела уничтожать его, хотя знала, что он безумен и несёт с собой разрушение. А она самый безжалостный вампир, которого я знаю. Он был для всех нас черной дырой, поглощавшей нашу волю и энергию.
Этим неожиданно поэтическим предложением Эрик закончил разговор об Алексее и Оцелле. Его лицо превратилось в каменную маску. Я вспомнила свой главный вопрос: наши несовместимые различия.
- А что насчёт того, что ты переживёшь меня, на вечность?
- Это достаточно легко решить.
Я молча уставилась на него.
- Что? - спросил Эрик, почти искренне удивленный. - Ты не хочешь жить вечно? Со мной?
- Я не знаю, - наконец сказала я. Я пыталась представить себе это. Ночь, навсегда. Бесконечно. Но с Эриком!
Я сказала:
- Ты знаешь Эрик, я не могу... - И я остановилась. Я почти непростительно его оскорбила. Я знаю он почувствовал волну сомнения, идущую от меня.
Я чуть не сказала: "Я просто не могу представить тебя рядом, после того как начну стареть."
Хотя я надеялась что мы обсудим несколько тем в нашем редком тет-а-тете, но я чувствовала, разговор балансирует на лезвии бритвы. Наверное нам повезло, что нас прервал стук в заднюю дверь. Я слышала, как едет машина, но моё внимание было настолько сосредоточено на собеседнике, что я действительно не обратила на это внимания.
Амелия Бродвей и Боб Джессап были у задней двери. Амелия выглядела так же как и всегда: здоровое и свежее лицо, короткие каштановые волосы взъерошены, а ее кожа и глаза сияли. Боб, не намного выше Амелии, и такой же тощий, был парнем с узкой костью, который отчасти выглядел как сексуальный Мормонский миссионер. Его очкам в черной оправе удавалось выглядеть винтажными, а не чудаковатыми. Он носил джинсы, черно-белую клетчатую рубашку и мокасины с кисточками. Он был очень милым котом, но его мужская привлекательность на меня не действовала или, скорее, я замечала её только время от времени.
57 
