Особенно,... 
77 
Я хочу по-прежнему изучать прошлое. Может быть, тогда я пойму, почему человек стал таким, какой он есть. Теперь, узнав тебя, я полна надежд на лучшее будущее.
Будь счастлив! Мне хочется знать, что ты счастлив. Не забывай меня. Я хотела положить в капсулу времени веточку розмарина, но испугалась, что она превратится в пыль.
Найди там у себя розмарин и вспомни обо мне. «Вот розмарин — на память; возьми, милый, и помни…» [2]
Либби».
— Либби! — Опершись на лопату, Кэл пристально смотрел на нее.
— Что?
— О чем ты задумалась?
— Да так, ни о чем. — Окинув взглядом результаты его труда, она изумленно покачала головой. — Ну кто бы мог подумать! Такой здоровяк все-таки сумел выкопать ямку!
— По-моему, у меня мозоль.
— Ой! — Она поцеловала местечко между большим и указательным пальцами. — Давай опустим ее, а я закопаю.
— Хорошая мысль. — Как только коробка оказалась в яме, Кэл передал лопату Либби. Она окинула критическим взглядом кучу земли, которую ей предстояло перекидать.
— Четыре женщины-президента, говоришь?
Кэл устало потянулся.
— А может, и пять.
Либби кивнула и приступила к работе.
— Кэл!
— Что? — Ему явно хотелось вздремнуть на солнышке.
— Раньше я задавала тебе серьезные вопросы. Можно спросить кое о чем личном?
— Попробуй.
— Расскажи о своей семье.
— Что именно тебя интересует?
— Кто они, какие они. — Либби ритмично бросала землю в яму; Кэл любовался ею. — Мне хочется думать, что я немного знаю их.
— Папа служит в департаменте исследований и разработок. У него сидячая работа; он целые дни проводит в лаборатории. Он очень самоотверженный и преданный. Любит возиться в саду с цветами; обрезает их вручную, холит и лелеет.
Вдыхая запах земли, Кэл живо представил себе отца, который копается на грядках.
— Еще он немного рисует. Пейзажи и натюрморты. Если честно, художник из него никакой. Он и сам это понимает, но твердит, что произведения искусства не обязаны нравиться всем. И все-таки дома он свои картины не вешает. Он… не знаю, что тебе еще сказать. Надежный. По-моему, за всю мою жизнь он повышал голос, может быть, десяток раз. И все же к нему прислушиваешься. Он похож на липкую ленту, которая скрепляет всю семью.
Кэл посмотрел в небо и продолжил:
— Мама… как ты говорила? Заряжена энергией? Она такая энергичная и такая умная, что иногда даже страшно становится. Ее многие боятся, а ей смешно. Наверное, потому, что в глубине души она мягкая, как масло. Она часто повышает на нас голос, но потом всегда раскаивается. Мы с Джейкобом доставили ей немало неприятных минут… В свободное время она любит читать модные романы или жуткую специальную литературу. Она главный советник министерства объединенных наций, поэтому всегда носит с собой толстенную папку с юридическими документами.
— Министерство объединенных наций?
— Вроде бы оно сменило вашу ООН. Кажется, ее реорганизовали в… черт, не помню когда! Смутно помню, что реорганизация была вызвана новыми колониями и поселениями.
— Похоже, твоя мама занимает очень важный пост, — уважительно сказала Либби.
— Да. Она сделала блестящую карьеру. У нее много работы и много забот. Она очень заразительно смеется; к ней невозможно не присоединиться. Познакомились мои родители в Дублине. У мамы там была адвокатская практика, а отец приехал в отпуск. Они сочетались и поселились в Филадельфии.
Либби утоптала холмик земли. Невозможно не заметить, сколько нежности в его голосе, и невозможно этого не оценить.
— А брат?
— Джейкоб. Он у нас… настойчивый. Да, настойчивость — вот самая яркая его черта. Отличный ум он унаследовал от мамы, а характером, как она говорит, пошел в ее дедушку. С Джеем-Ти никогда не знаешь, улыбнется он тебе или врежет по физиономии. Он изучал юриспруденцию, а потом, когда ему надоело, переметнулся на астрофизику. Сам создает проблемы, чтобы потом их разрешать. Настоящий сукин сын! — с нежностью произнес Кэл. — Зато от папы он унаследовал безмерную преданность семье.
— Ты их любишь? — Кэл удивленно вскинул голову, и Либби поспешила объясниться: — Я в другом смысле… почти все любят родственников, но не обязательно дружат с ними.
— Да. — Он наблюдал, как она привязывает лопату к багажнику аэроцикла. — Ты бы им понравилась.
— Я могла бы познакомиться с ними, если бы ты взял меня с собой. — Едва выговорив последнее слово, Либби закусила губу. Ей не хотелось оборачиваться и смотреть на него. Но слова сами спорхнули с языка — она столько об этом думала…
77 
