151 
Себастьян тихо спросил:
— Ты пришла из-за меня. Почему?
Пруденс стащила плед со своих плеч и аккуратно сложила его.
— Чтобы отдать тебе это.
— А не для того ли, чтобы дать мне вот это?
Он коснулся ее губ своими губами, чувствуя на них привкус крови и дыма. Пруденс зашевелилась на нем и слабо застонала. Себастьян весело засмеялся.
— Хотя у этой позы есть несколько весьма интригующих преимуществ, не могла бы ты все-таки развязать мне руки?
Он сел, постанывая от мучительной боли в опухших руках. Пруденс опустилась на колени у него за спиной.
— Не знаю, паренек, — поддразнила она, — стоит ли мне это делать?
— Стоит, детка, еще как стоит.
Девушка распутывала узел потемневшими от копоти пальцами с обломанными ногтями. Кровь из ранки сбегала у нее по щеке, и она стерла ее рукой.
Волна дрожи прошла по телу Себастьяна.
— Оставайся у меня за спиной, Пруденс. Оставайся у меня за спиной и закрой глаза.
Но Пруденс Уолкер Керр никогда ни от чего не отводила глаз. Крик ужаса вырвался из ее горла, когда д'Артан, шатаясь, вышел из руин хижины.
Его фартук и бриджи висели на нем лохмотьями. Кожа на лице обуглилась и потрескалась, из страшных ран тонкими струйками стекала кровь. Но с этого чудовищного, изуродованного взрывом лица свирепо и ясно сверкал один уцелевший глаз. Хриплый рев вырвался из его груди.
Себастьян почувствовал, что Пруденс зашевелилась у него за спиной, и повернулся, как щитом прикрывая ее своим телом.
— Черт возьми, Пруденс, оставайся позади меня!
Но со связанными руками Себастьян был беспомощен, он представлял собой прекрасную живую мишень для исходящего яростью и болью д'Артана.
Пистолеты Пруденс лежали в траве в нескольких футах от нее, и она отчаянно потянулась к ним, не обращая внимания на дикие ругательства Себастьяна. Виконт поднял руку с зажатым в ней пистолетом и навел его на девушку. Она застыла, растянувшись на животе в траве.
Глаз д'Артана сфокусировался на Себастьяне и презрительно сощурился. Он, пошатываясь, шагнул к своему внуку, сжимая пистолет в изуродованных пальцах.
— Ты, маленький ублюдок, — сказал он скрипучим и злобным голосом. — Лучше бы мне никогда тебя не видеть. Ты был неудачником всю свою жизнь: неудачник как разбойник, неудачник как шпион, неудачник как мужчина. Меня от тебя тошнит. Ты такой же, как и твой отец.
С неимоверным усилием, стиснув зубы так, что заходили желваки под враз побелевшей кожей, Себастьян поднялся на ноги.
— Ты всегда ненавидел меня, верно? Твоя игра в любящего деда никогда не была для меня убедительной.
Д'Артан расхохотался, откинув назад голову.
— Я презирал тебя. Я испытывал к тебе отвращение. Каждый раз, глядя на тебя, я видел его. Брендана Керра. Грязного дикаря, который погубил мою дочь, мою единственную дочурку… — Его голос дрогнул.
Пруденс проглотила горький комок, даже сейчас испытывая жалость к этому обезумевшему от горя старцу, столько одиноких лет вынашивавшему в душе боль потери. Но Себастьян не был повинен в бедах д'Артана.
Девушка крепко обхватила пальцами холодную рукоятку пистолета, и оружие уютно улеглось в ее маленькой теплой ладошке. «Дай Боже, чтобы это был не тот пистолет, из которого я стреляла», — молила она, поднимая его.
Голова д'Артана дернулась.
— Моя дорогая Мишель, единственное прекрасное творение, которое я создал в своей жизни. Ты! — Его голос взвился до визга, когда померкли последние остатки разума. — Ты, грязный монстр. Ты украл и изнасиловал мою дочь, а этот трус Мак-Кей спустил тебе это с рук.
С возрастающим ужасом Пруденс поняла, что он считает Себастьяна Бренданом Керром.
Д'Артан поднял пистолет и нацелил его прямо в сердце внука, намереваясь свершить возмездие над человеком, которого яростно ненавидел в течение тридцати лет.
— Я отправлю в преисподнюю всех шотландцев, прежде чем распрощаюсь с жизнью. И всех англичан.
Себастьян отбросил с глаз прядь волос и храбро предстал перед своим безумным обвинителем.
— Мы будем там, чтобы приветствовать их у ворот ада, — сказал он своему деду, — ты и я.
Д'Артан взвел курок своего пистолета.
— Ты больше никогда не украдешь чужого ребенка.
Пруденс крепче сжала в руке оружие, положила палец на спусковой крючок и прицелилась. Но как, оказывается, нелегко убить живого человека, каким бы опасным и ненавистным он не был для тебя. Фигура д'Артана двоилась и расплывалась перед ее глазами в бесформенную массу.
151 
