Последние отзывы

  16  

В комнате было жарко, и сквозь открытое окно, занавешенное шторами, доносились отдаленные звуки внешнего мира. Таблетки начинали медленно действовать, и долгое время Маргарет то погружалась в тяжелый сон, то словно выныривала из него, разбуженная яркими, отчетливыми воспоминаниями о прошлом, о Джордже.

Она сопротивлялась им, хмуря гладкий лоб. Тело напрягалось, отвергая то, что лежало в подсознании, готовое ожить, стоит только поддаться неверному очарованию снов. В этих снах дверь в ее прошлое была открыта. В них Маргарет вновь переживала те драгоценные часы, когда верила, что любима, желанна, что ею дорожат… Но за пределами зыбкой области сновидений лежала суровая реальность, исполненная боли.

Тем не менее, когда лекарство окончательно подействовало, она инстинктивно перекатилась к краю кровати, словно делила ее с невидимым партнером. Воспоминания то покидали ее, то возвращались, нашептывая сладчайшие обещания, и Маргарет постепенно расслаблялась…

* * *

Однажды, много-много лет назад, они с Джорджем провели почти весь длинный солнечный день в постели.

Была суббота. Утром муж съездил на работу и вернулся ко времени ланча. Маргарет, повозившись в саду, поднялась наверх, чтобы принять душ и переодеться. Он последовал за ней и вошел в ванную как раз в тот момент, когда она выходила из душа. О чем бы Джордж ни собирался спросить у нее, все было немедленно забыто. Он как зачарованный наблюдал за капельками воды, стекавшими по ее коже.

Маргарет смотрела на него и с легким трепетом чисто женского ликования понимала, о чем муж думает. Тогда она гордилась своим телом, своей способностью возбуждать Джорджа, наивно веря в их любовь.

Она намеренно, почти провокационно позволила полотенцу выскользнуть из рук и пошла к нему.

Джордж пропитался пыльным перегретым воздухом конторы, смешавшимся с его собственным безошибочно узнаваемым мужским запахом. И Маргарет получила некое слегка шокирующее, почти эротическое удовольствие от сравнения горячего аромата мужчины, чуждого внешнего мира и собственного женского запаха незамутненной чистоты и свежести.

— Чего бы ты хотел на ланч?

Говоря это, она смотрела на его губы и старалась сохранять нейтральный тон. Однако ее тело откровенно свидетельствовало о том, что еда — это последнее, о чем Маргарет сейчас думает.

Джордж, как она и предполагала, потянулся к ней и быстро провел руками по еще не высохшей коже, а затем слегка отстранил ее от себя, платя той же монетой за поддразнивание и делая вид, что размышляет над заданным вопросом.

Но все это время она не сомневалась в его возбуждении и знала, что, стоит ей прикоснуться к мужу, приблизить лицо и провести по его губам кончиком языка, как…

Ее немного смущало то, что она способна ощущать это почти распутное удовольствие от своей сияющей женственной наготы, прохладной и мягкой кожи. В это время под ее пальцами, под хлопком белоснежной рубашки его тело пылало от нетерпеливого, острого мужского желания, которое она намеренно разжигала.

Маргарет со стыдом признавалась себе, как ей нравится вот так дразнить его, мучить, доводя до состояния, когда Джордж почти утрачивал контроль над собой.

Он никогда не сердился на нее, не бывал с ней агрессивен, оставаясь всегда щедрым, почти покровительственным любовником, который, казалось, ставил ее интересы выше собственных. И все же порой, заглядывая в его глаза, Маргарет видела в них такую всепоглощающую страсть, такой безумный огонь желания, что ее сердце и тело трепетали от восторга и изумления: как такой неприметной особе вроде нее удается пробуждать в нем такие сильные чувства?

Уроки полового воспитания в школе, даже подслушанные в период взросления разговоры подруг, предупреждали ее, что она может и не почувствовать ничего подобного, не извлечь столько чувственного и эмоционального удовольствия от созерцания и ощущения интенсивности его желания.

Маргарет никогда не говорила мужу о своих переживаниях, не имея привычки вслух делиться сокровенным. Но то, что Джордж не стеснялся обнаружить перед ней, как сильно любит и желает ее, то, что позволял ей видеть, каким беззащитным она его делает, заставляло Маргарет чувствовать себя более сильной и счастливой, чем она могла бы даже представить. Он словно бы зачеркивал годы ее одиночества, заставлял забыть о боязни, что никто ее не полюбит, знакомой лишь тем, кто в детстве и юности был лишен родительской любви.

  16