5 
— Бен настоял, чтобы мы жили в самом большом номере люкс, — машинально сказала она.
— Я не удивлен этим. Он любил привлекать внимание, так?
— Да, но я не стану обсуждать его с вами. Он мертв. Все закончено.
― Смертью никогда ничего не заканчивается, — уточнил Винсенте. — Вы не должны сидеть здесь одна. Пойдемте со мной. Расскажете мне обо всем, о чем молчали с другими, и вам станет легче.
Внезапно ей захотелось сделать так, как он предложил. Ведь вскоре они расстанутся, и она никогда не увидит его больше.
— Хорошо, — сказала Элиза. — Почему бы нет? Я поеду с вами.
— Вам лучше снять с себя траур.
— Не командуйте мной!
— Я не командую, а просто предлагаю вам то, чего вы сами желаете, — произнес Винсенте таким тоном, который удивлял и раздражал одновременно.
— Может, посоветуете, что мне надеть?
— Что-нибудь вызывающее.
— У меня нет подобной одежды.
— А зря. Женщина с такой внешностью и фигурой, как у вас, должна носить яркую одежду. Я уверен, что в вашем гардеробе найдется хотя бы одно щегольское платьице, которое нравилось Бену и он просил вас надевать его, когда вы появлялись на людях.
— Бена уже нет. Если я появлюсь сейчас в ярком наряде с вами, меня непременно осудят.
— Вам есть до этого дело?
— Мне следует прислушиваться к общественному мнению, — сказала Элиза, пытаясь скрыть, как ей хотелось последовать предложению Винсенте.
— Но вы не прислушиваетесь к нему и никогда этого не делали. Так что незачем начинать делать это сейчас.
— Вы все заранее продумали.
— Я всегда все планирую. Это очень помогает по жизни.
— Это кажется подозрительным, — произнесла Элиза.
— Что вы имеете в виду?
— В средние века вас назвали бы колдуном и сожгли бы на костре.
— Меня и сейчас зовут колдуном, но заключают со мной сделки. Хватит разговоров! Пора поразить светское общество. Не заставляйте меня ждать.
Элиза направилась в спальню, размышляя о том, насколько неприлична догадка Винсенте о наличии у нее щегольского платьица.
Оно висело в дальнем углу гардероба. Это шелковое платье цвета меда выбирал для нее Бен.
— Когда будешь надевать его, я стану гордиться тобой, — заявил он.
— Оно слишком вызывающее! — запротестовала она.
Однако Бен не захотел ничего слушать.
Элиза натянула это платье лишь однажды. Оно было настолько облегающим и открытым, что под него было невозможно надеть даже нижнее белье.
Надев его сейчас, Элиза посмотрела на себя в зеркало и, к собственному удивлению, обнаружила, что ей нравится то, как она выглядит.
Глубоко вздохнув, Элиза рывком открыла дверь и вышла из спальни.
В номере никого не было.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Возмущенно оглядевшись, Элиза поняла, что Винсенте Фарнезе обманул ее. В следующее мгновение раздался стук в дверь. Она открыла ее и увидела на пороге Винсенте.
— Я поднялся наверх, чтобы переодеться, — объяснил он.
— Вы решили остановиться в отеле?
— Конечно. У меня нет жилья в Лондоне, так что отель — лучшее решение. Позвольте сказать, что вы выглядите просто умопомрачительно! Мне будут завидовать все мужчины.
― Мне не нравится, что вы так говорите, ― резко отрезала она.
— Почему? Каждая женщина любит комплименты.
— Я не каждая женщина. Я ― это я. Подобное всегда говорил мне Бен. Это было ужасно. К слову...
— Простите меня, — быстро прервал он ее. — Вы, конечно, правы. Я больше не скажу ни слова о вашей красоте. Нас ждет автомобиль.
Винсенте взял у нее из рук бархатную накидку и надел ей на плечи.
У входа в отель стоял лимузин, водитель держал заднюю дверцу открытой. Элиза грациозно уселась на заднее сиденье, и Винсенте присоединился к ней.
Они отправились в один из самых дорогих лондонских ночных клубов. Бен не имел пропуска в этот закрытый клуб из-за своего дурного характера. Однако Винсенте Фарнезе, несмотря на отсутствие жилья в Лондоне, был вхож сюда.
— Мы пришли немного рановато, — сообщил он, когда они поднимались по длинной
лестнице, — так что сможем спокойно поужинать и поговорить до начала дискотеки.
Винсенте оказался знатоком изысканной кухни. Элиза думала, что не голодна, но, попробовав краба под винным соусом, почувствовала, как у нее разыгрался аппетит.
— Почему вы сказали той женщине, что у меня каменное сердце и холодный рассудок? — спросила она. — Вы ничего обо мне не знаете.
5 
