Особенно,... 
19 
– Прекрасно! Послужит уроком Эми, нечего ей было так упрямиться. Я вообще не понимаю, как это ей в голову пришло проситься в болельщицы.
– Вот именно, – согласилась Эллен. – Все, что я могу сказать: «Сама напросилась, сама виновата», – она хихикнула. – Представляю, какое выражение лица было у Кена, когда он читал это любовное послание. Жаль, мы не видели, правда?
Приложив руку к сердцу, Лила приняла драматическую позу.
– «О, Кен, – выдохнула она. – Так трудно прожить еще хотя бы один день, не зная, любишь ты меня или нет».
Эллен приняла еще более драматическую позу, припав на одно колено перед Лилой.
– «Каждый раз, когда я тебя вижу в коридоре, я хочу идти рядом с тобой».
Кузины дико захохотали.
– Джессика – настоящий поэт, – заявила Лила. – Я должна передать ей это. Письмо – образец стиля.
– Конечно, ведь у нее есть причина зацепить Кена за живое, – отозвалась Эллен. – Я бы чувствовала себя абсолютно униженной, если бы моя сестричка появилась на людях с этаким куриным окорочком.
Дверь туалета открылась, и вошла какая-то девочка. Она робко посмотрела на Единорогов. Лила глазами показала ей: «Давай быстрее».
Когда обе красотки опять остались одни, Эллен еще раз взглянула на себя в зеркало и, подобострастно улыбнувшись Лиле, проворковала:
– Можешь быть уверена, что Кен теперь и близко не подойдет ни к Элизабет, ни к Эми. Он будет так смущен, что и от баскетбола откажется. Мы их здорово прикололи, этих Кена и Эми.
Лила Фаулер поправила полотняную блузку и критическим взглядом окинула себя в зеркале.
– Не совсем, – медленно протянула она.
Эллен резко повернулась к ней.
– Ты что имеешь в виду, не понимаю.
– Я хочу сказать, что с Эми мы еще не покончили, – твердо сказала Лила. – Последний тур конкурса сегодня, и если она такая упрямая, что заявится на него, то уж мы ей приготовим сюрпризик… Потрясный!
Эллен, сгорая от нетерпения, уставилась на Лилу в ожидании, что та все объяснит.
– Что же это, что?
Гордо подняв голову, Лила повернулась к двери.
– Узнаешь, когда начнется конкурс. Тогда всем сразу и скажу, – она повелительно кивнула Эллен: «Пошли!»
Обе представительницы «Клуба Единорогов» выплыли из девчачьего туалета в шумный коридор.
В дальнем конце туалета открылась дверь кабинки. Оттуда вышла Элизабет Уэйкфилд, которая тщетно пыталась справиться со своим волнением и вся дрожала. Никогда еще за всю свою жизнь она не была так зла. Итак, Джессика – автор этого злополучного письма. К тому же оно, кажется, не единственное. Ладно, Элизабет разберется со своей сестричкой позднее. А сейчас самое главное – найти Эми и остановить ее. Если она пойдет на конкурс, случится что-то ужасное…
8
Элизабет бежала по пустому коридору, нервно поглядывая на часы. Когда она пошла в туалет, только что закончился последний урок, а все внеклассные мероприятия обычно начинались минут через пятнадцать после него. Необходимо было разыскать Эми как можно скорее.
Элизабет очень тревожилась за подругу. Если та придет на конкурс, страшно даже подумать, что Лила может ей устроить.
Потерянная от всех этих мыслей, Элизабет, завернув за угол, столкнулась с Кеном.
– Ах, извини, – буркнул он, отшатнувшись от нее, как от чумы.
– Кен, Кен, подожди!
Элизабет погналась за ним.
Она не могла допустить, чтобы он продолжал думать, будто это Эми написала то идиотское любовное послание.
Догнав, она преградила ему дорогу.
– Теперь слушай меня внимательно, Кен. Ты не уйдешь, пока не выслушаешь того, что я хочу тебе сказать.
Элизабет смотрела ему прямо в глаза.
Кен даже стал заикаться:
– Ш-ш-то? Ш-ш-то это?
Он опять стал красный как рак и все поглядывал в сторону, словно ища путь к бегству.
– Ты получал какую-нибудь записку от Эми Саттон? – спросила Элизабет.
Краска на лице Кена становилась все гуще.
– Знаешь, я не хочу об этом говорить, понятно? Забудь об этом.
Но Элизабет не отступала:
– Так получал или нет?
Кен уловил тревогу в ее взгляде, да и ему тоже было не по себе. В конце концов он утвердительно кивнул.
Элизабет прислонилась к стене.
– Эми ничего не писала тебе. Ясно?
– Ах, прекрати, Элизабет. Нечего ее выгораживать, – он тяжело вздохнул. – Не хочу говорить о ней. Все это не имеет смысла.
– Нет, имеет! – возмутилась Элизабет. – Эми – твой друг. И она хороший человек, такими друзьями не бросаются, – она продолжала смотреть ему в глаза, надеясь увидеть хоть какой-то признак понимания. – Кен, дай мне посмотреть эту записку. Ну, пожалуйста!
19 
