Особенно,... 
54 
– Но мы должны провести обследование, – настаивала врач. – Необходимо поставить точный диагноз.
– Доктор Хадд, у нее язва! Абсолютно очевидные симптомы. Мы оба это понимаем.
– Потому что так сказала ваша мать? – в голосе врача явственно слышались скептические нотки.
– Моя мать – заведующая терапевтическим отделением Главной больницы Атланты.
Брови доктора Хадд поползли вверх.
– Доктор Маргарет де Витт?! Ничего себе! Я же прочитала все ее работы! Но уверяю вас, мистер де Витт, на моем месте ваша мать тоже назначила бы обследование. Она прекрасный диагност; действительно, все указывает на язву двенадцатиперстной кишки, но нужно выяснить точно! Просто доктор де Витт не могла взять анализы по телефону, а если…
– А если сама мысль об анализах ухудшает состояние больного? Ваша пациентка на грани нервного срыва! – Он перевел дыхание. – Мы не можем принуждать ее, оставлять здесь насильно. Она просто сбежит и будет глотать свои идиотские таблетки до тех пор, пока язва не станет размером с кулак.
– Конечно, я не могу силой заставить ее сделать анализы, – раздраженно сказала доктор Хадд. – Если вы настаиваете, я пропишу ей таблетки, но только при одном условии: она сама придет сюда при первом же новом приступе.
– Обещаю вам, что придет.
– Ну, если вы так уверены… Но учтите: давление у нее повышенное, вес – ниже всякой нормы. И она постоянно испытывает стресс.
– Я о ней позабочусь.
Доктор Хадд оценивающе на него поглядела, потом кивнула.
– Надеюсь, что позаботитесь. – Она направилась к двери, но на пороге обернулась. – А ваш отец – Брайан де Витт?
– Да, специалист по хирургии грудной полости.
– А вы…
– Работаю в гостиничном бизнесе! – Байрон ослепительно улыбнулся. – Но мои сестры тоже врачи. Все трое.
– Что ж, в семье не без урода, – улыбнулась доктор Халд.
– Прости, – не открывая глаз, пробормотала Кейт.
Она сидела в машине, откинув голову на спинку сиденья.
– Тебе не за что извиняться. Но имей в виду: я за тебя поручился. Постарайся следовать указаниям доктора. Принимай таблетки, побольше отдыхай. И прекрати, наконец, есть мексиканскую еду!
Кейт знала: он сказал это специально, чтобы ее рассмешить, и изобразила некое подобие улыбки.
– Как же я теперь без нее буду жить? Слушай, я не хотела тебя спрашивать в больнице – боялась, что нас в последний момент вернут. Но как тебе удалось уговорить ее отпустить меня?
– Логика, обаяние, комплименты! Заодно приплел мать. Она у меня большая шишка.
– А-а…
– И еще я пообещал, что при первом же приступе ты придешь к ним сама. Это очень серьезно, Кейт! – Он сжал ее руку. – Ты не имеешь права наплевательски относиться к своему здоровью. Ты должна как следует о себе заботиться.
Она промолчала. Ей было ужасно стыдно за свою панику, которая еще напоминала о себе горячими покалываниями в животе.
Когда Кейт открыла глаза, она увидела силуэт гор на фоне лунного неба, тень леса, извилистую гладь дороги, над которой поднимался легкий туман. К глазам подступили слезы. Она просила Байрона отвезти ее домой, и он понял. Ее дом здесь, в Темплтон-хаузе!
Окна светились мягким гостеприимным светом.
Какую надежду и умиротворенность вселял в нее всегда этот дом! Едва автомобиль затормозил, дверь дома распахнулась, и выбежала Лора.
– О, моя дорогая, как ты себя чувствуешь? – Путаясь в полах халата, Лора подбежала к машине, открыла дверцу и крепко прижала к себе Кейт. – Я так волновалась!
– Все нормально. Довольно глупая история. Я… – Кейт увидела спешащую к ним Энн.
– Моя дорогая девочка! – Энн обняла Кейт за талию. – Пойдем в дом.
– Я… – Голова ее сама склонилась на плечо Энн: от нее пахло детством – теплым печеньем и свежими простынями.
– Байрон! – Лора благодарно посмотрела на него. – Огромное спасибо, что позвонили. Заходите. Позвольте, я напою вас кофе.
– Нет-нет, мне уже пора домой. – Было очевидно, что Лора сейчас ни о чем, кроме Кейт, думать не в состоянии. – Я заеду потом узнать, как она себя чувствует. Идите.
– Спасибо. Большое вам спасибо.
Лора побежала по дорожке догонять Энн, которая уже повела Кейт в дом.
Байрон видел, как она догнала их и подхватила Кейт с другой стороны. Все трое, прижавшись друг к другу, вошли в дом.
Кейт проспала двенадцать часов и проснулась отдохнувшая, но совершенно одуревшая. Она лежала в той самой комнате, где жила в детстве. Те же обои на стенах – тонкие полоски пастельных тонов; вместо жалюзи – кружевные занавески, чуть подрагивавшие от ветерка. Занавески принадлежали бабушке Кейт и когда-то висели в ее спальне. Тетя Сьюзен решила, что девочке будет приятно видеть их в ее новом доме, и оказалась права.
54 
