53 
Он стоял перед домом на Арбате, где жила Наташа. „Я не случайно оказался здесь", – подумалось ему.
Входя к своей приятельнице, он уже знал, что скажет ей. Он шел проститься окончательно. Покидая Арину, он отказывался и от Наташи – это виделось как аксиома, которую не подвергают сомнению.
Час спустя Константин выходил от Наташи. Она плакала на диване, где он ее оставил.
В его настроении произошел решительный перелом. Спокойствие снизошло на его душу. Размышляя о предстоящей поездке, о делах, он отправился к себе в контору. Там подумал, что надо бы позвонить и узнать, что делает Арина. Теперь не в ее власти было ни заставить его страдать, ни испытать счастье. Впервые за последний год он почувствовал себя свободным. Но уже берясь за телефонную трубку, Константин одумался… Почему бы не повидать ее перед отъездом? Почему не поужинать запросто, как с человеком, которого вы близко знали, но который стал вам безразличен?
Он позвал посыльного и дал ему устное поручение:
– Ты точно передашь – хорошо запомни мои слова: Константин-Михаил приветствует Арину Николаевну и просит ее поужинать с ним сегодня. Он едет десятичасовым поездом.
Вернувшегося посыльного Константин нетерпеливо спросил:
– Что делала Арина Николаевна?.. Что она ответила?
– Арина Николаевна говорила по телефону, смеялась при этом… Она прервала разговор, выслушала меня и сказала: „Хорошо", – а потом продолжила беседу.
Через час Константин возвратился в гостиницу. Еще перед тем, как войти в номер, он знал, что встреча с Ариной не взволнует его. Он спокойно поздоровался, но не поцеловал ее. Ему было нетрудно ни говорить, ни молчать. Всем его существом владело бесчувственное оцепенение. Арина не была ни веселой, ни грустной, ни расчувствовавшейся, ни циничной. Она помогла ему собрать бумаги и вещи. За столом они невозмутимо говорили о посторонних вещах. Она спросила, когда он вернется, не касалась вопроса о своем дальнейшем пребывании в гостинице. После ужина, когда он закрыл чемоданы, она протянула приготовленные ею бутерброды, завернутые в белую бумагу и обвязанные голубой ленточкой.
Она проводила его на вокзал, помогла расположиться в купе, сняла с корсажа розу и поставила ее в стакан. Потом они вышли из вагона и стали ждать сигнала отправления.
Константин молча взял Арину, под руку. Он страшно устал и ни о чем не думал. Арина исподтишка поглядывала на него. Привыкшая читать его мысли по выражению лица, она поняла по его бледности и морщинам под глазами, что он переживает ужасный кризис. Но неужели у него не найдется для нее ни одного слова? Он так и оставит ее одну посреди ночи? И навсегда ли он уезжает? Она помолчала, не решаясь задать ни одного вопроса. Проходили минуты, сердце ее наполнялось тоской. Напряжение достигло высшего предела. Казалось, ничто не может сломить молчание, в которое погрузились оба и которое ожидавшая их разлука сделала вечным.
Послышались три удара колокола, за ними последовал свисток паровоза. Константин так же молча поцеловал девушку. Теперь он стоял на первой ступени подножки вагона. Состав с трудом сдвинулся с места. Арина изо всех сил старалась не упасть в обморок. Она подняла глаза, и он увидел, как они наполняются слезами… Внезапно, крепко ухватив поручень одной рукой, он наклонился, обхватил другой рукой Арину за талию, поднял ее, притянул к себе, увлек в купе, щелкнул замком и вместе с ней бессильно опустился на кушетку.
– Что ты делаешь? – прошептала она. – Ты с ума сошел!
– Молчи! – приказал он. – Я прошу тебя!.. Молчи!
Он осыпал ее поцелуями.
Архангельск, октябрь 1918 г.
Париж, март 1919 г.
53 
