Особенно,... 
91 
К сожалению, возрастающая привязанность Сабины не была взаимной. Каждый день Ридстром проводил все больше времени с Дуриндой, оставляя с чародейкой раздражающего ее Пака. Они полагали, что мальчик был в безопасности от ее влияния, поскольку не знал английского языка. И она не могла от него ничего добиться, чтобы сбежать.
Каждый раз он застенчиво входил в палатку, принося ей очередной «подарок». Однажды она получила высохшую стрекозу, на следующий день — камешек.
Ридстром все еще брал Сабину на горячие источники каждое утро. Когда они проходили мимо Дуринды и ее группки — женщин, одетых в те же самые глупые длинные юбки, что они навязали и ей, — демонесса вела себя очень вольно с Ридстромом, что приводило Сабину в бешенство.
И каждую ночь он все еще крепко сжимал ее в объятиях. И поскольку она теперь спала по пять-шесть часов, у нее много раз были кошмары. И всякий раз, когда она просыпалась, Ридстром находился рядом, нежно поглаживающий ее по голове.
Вчера ночью он прохрипел:
— Ш-ш-ш, малышка. Ты со мной.
Это заставляло сжиматься пальцы ее ног каждый раз, когда она вспоминала об этом.
Но он не делал попыток сексуально сблизиться с ней, несмотря на то, что она чувствовала его эрекцию, когда он прижимался к ее спине. Его самоотречение чертовски смущало ее, и ей было жаль, что она не могла поговорить с сестрой о его поведении. Ланте была гуру в любви. Она смогла бы понять игру Ридстрома.
Боги, как она скучала по своей сестре. Они еще никогда так надолго не разлучались. Хотя, как Ридстром и обещал, он принял меры, чтобы она смогла написать Ланте.
Во вторую их ночь демон принес Сабине кусок пергамента и перо. Правда, если она и рассчитывала на свободу при написании письма, то ошиблась. Он освободил ее правую руку, другую удерживая за спиной и поглядывая через ее плечо все время, пока она писала.
— Только скажи ей, что я забираю тебя из равнины. Письмо не попадет в Торнин, пока мы не уйдем.
— Она поймет, что ты забрал меня в Новый Орлеан. Оморт пошлет туда убийц.
— Да, — просто сказал он.
Когда она закончила и Ридстром проворно связал ее, она произнесла:
— Я была почти готова обнять тебя за это, Ридстром, но, увы, безрукое объятие — будет что-то не то. Поэтому вместо этого я сделаю тебе одолжение. Я помогу тебе с твоим братом.
— Кадеон и я — мы обойдемся без помощи чародейки. Кроме того, я сделал это для тебя потому, что ты пошла мне навстречу в отношении наказания мальчишек. И почему бы мне не отплатить тебе добром? Я хочу, чтобы это вошло в привычку.
— Почему?
— Потому что ты и я… мы вместе.
Она вспоминала об этом, размышляя, — мы вместе, и что это конкретно означает?
В отношениях с мужчинами она была полный ноль.
— О, тогда вопрос снимается, — бросила она небрежно. — Я просто хотела рассказать тебе то, что может уменьшить твое негодование из-за прошлого.
Он грубо отозвался:
— Тогда говори.
— Падение Торнина произошло бы независимо от действий Кадеона.
— Мой брат должен был ответить на мои письма, приехать в замок и находиться в его стенах до тех пор, пока я не вернулся бы с линии фронта. Вместо этого он, желая остаться со своей приемной семьей, повернулся ко мне спиной. Я знаю, ты не понимаешь важность королевского присутствия там в то время.
— О, нет. Я понимаю — тот, кто контролирует Торнин, управляет королевством. Оморт понимал это тоже. Именно поэтому у него было пятьсот воинов, сидящих в засаде, чтобы убить Кадеона.
Ридстром вскочил:
— О чем ты говоришь?
— Не имело значения, скольких воинов ты послал бы охранять Кадеона. Если бы твой брат не проигнорировал твое письмо, он никогда бы не добрался до замка живым.
— Откуда мне знать, что ты говоришь правду?
— А зачем мне лгать об этом?
Когда он покидал ее, он выглядел так, словно его ударили под дых.
Сейчас он вновь был готов оставить ее. Темно-зеленая туника выгодно оттеняла цвет его замечательных глаз. Домотканый материал облегал его широкие плечи и обтягивал грудь. Его черные как смоль волосы были как всегда взъерошены.
Если бы Сабина была одной из тех женщин, которые вздыхают, то она бы это сейчас и сделала.
— Куда ты идешь на этот раз? — спросила она.
— На охоту.
— Угу. С кем? С Дуриндой?
Сейчас она стала похожа на презираемую ею домохозяйку. Все, чего ей не хватало, — сигареты, зажатой нижней губой, и орущего младенца на бедре.
91 
