27 
Она повернулась и решительно зашагала к лагерю.
Нагнав девушку тремя широкими шагами, Линк подхватил ее на руки.
Холли холодно взглянула на него.
— Я же предложил, — пробормотал он, — заключим перемирие на два дня, пока не узнаем друг друга получше. А потом обручимся.
У Холли перехватило дыхание, она с недоверием и восторгом смотрела на Линка.
— А три дня спустя, — осипшим от волнения голосом произнес он, — мы поженимся. После этого слово «нет» навсегда исчезнет из моего лексикона.
Слезы радости, надежды обожгли глаза. Холли не терпелось ответить Линку согласием и привязать его к себе до того, как он узнает, что она и есть Шаннон.
При мысли о том, что Линк презирает всех без исключения топ-моделей, Холли приходила в ужас.
Линк не заметил ни ее слез, ни отчаяния.
— Холли, — шептал он ей на ухо. — Может, моя просьба о двухдневном перемирии чрезмерна?
— Но…
— Черт побери, женщина, — перебил ее Линк, — чего ж тебе надо?
— Я хочу лишь одного — чтобы ты не возненавидел меня в дальнейшем.
— Этого никогда не произойдет, малышка. Обещаю.
— Ты мало знаешь обо мне. Вернее, кое-чего не знаешь.
Линк раздраженно поднял глаза к небу.
— Кажется, мы договорились о двухдневном перемирии? — произнес он. — Не будем спорить о пустяках, поговорим лучше о кольцах, свадьбе и младенцах.
Холли вздрогнула, порывисто прижалась к Линку и поцеловала его. Во всех ее жестах сквозила безысходность.
— Ты ведь хочешь иметь детей? — спросил он.
— Хочу. От тебя, — еле слышно прошептала Холли. — Всегда этого хотела.
Линк внимательно посмотрел на доверчиво прижавшуюся к нему золотоглазую девушку.
— Тогда, пожалуйста, доверься мне, — тихо сказал он. — Я буду очень нежен с тобой. Знаешь, я уже перестал надеяться на то, что мы когда-нибудь будем вместе. И теперь ужасно боюсь потерять тебя снова, до того, как у меня появится шанс…
Линк замолчал. У него не хватало слов, чтобы описать состояние безмятежности и счастья, которые он испытывал рядом с Холли. Он поцеловал ее в губы, вложив в поцелуй всю тоску по ней, которую вкусил сполна за долгие годы разлуки.
Холли с радостью откликнулась.
Когда Линк, наконец, поднял голову, девушка с тихим вздохом потерлась щекой о его шею.
— Перемирие? — глухо спросил он.
— Перемирие, — кивнула она.
— Вот и хорошо.
Линк решительно зашагал к палатке, по-прежнему держа Холли на руках.
— Куда мы направляемся? — осведомилась она.
— В палатку.
— В палатку?
Линк взглянул на нее, озадаченный несколько нервным тоном ее голоса.
— Просто я подумал, что сейчас самое время просушить на солнце мою одежду, — безмятежно улыбаясь, произнес он.
Холли напряглась, но ничего не ответила. Линк остановился.
— Ты сказала, что не имела большого опыта общения с мужчинами… — начал он.
Она кивнула.
— Ты девственница? — спросил он.
— Звучит так, словно ты говоришь о каком-то прыще.
— Отвечай, да или нет?
— Это имеет значение? — разозлилась Холли. — Мы живем в современном мире.
— Знаю. Потому и спрашиваю. Глядя на тебя, можно подумать, что ты невинна как ангел. Однако сегодня утром ты вела себя отнюдь не как девственница.
— Очень сожалею об этом, — сдержанно ответила Холли. — И, тем не менее, тебе придется поверить в то, что я девственница.
Линк недоуменно уставился на пылающее гневом лицо Холли.
— Бог мой, — наконец произнес он, — что же делается? Неужели в Нью-Йорке перевелись мужчины?
— Кишмя кишат.
— Так в чем же дело?
Холли замерла в нерешительности. Затем пожала плечами.
— Они не похожи на тебя, Линк, — тихо произнесла она.
Девушка почувствовала, как по телу Линка пробежала дрожь. Он осыпал поцелуями ее глаза, губы и лоб.
Прикосновение его губ было столь нежным, что Холли не смогла сдержать нахлынувших на нее чувств. Слезы сами собой навернулись на глаза.
— Я недостоин тебя, — хрипло сказал он.
Губы Холли дрогнули в улыбке.
— Теперь ты от меня так просто не отделаешься, — прошептала она.
Линк держал ее на руках и, закрыв глаза, наслаждался, впитывал в себя каждый звук ее голоса, точно сухая земля впитывает влагу.
Затем он медленно опустил ее на землю.
— Я приведу Танцора, — сказал он. — А ты пока оденься. Видишь ли, благодаря сломанной молнии на твоей куртке моему взору периодически открывается такое, что стало бы тяжким испытанием даже для святого, а я, видит Бог, не отношусь к их числу.
27 
