58 
9:2:3 Надо отдать Михаилу должное, на этот раз он успел среагировать быстрее, прыгая навстречу и правой рукой опрокидывая Талбатова навзничь, подальше на стол. Вот только эффекта он этим особого не добился.
Я встретил его, словно разворачивающаяся пружина. Оказался на расстоянии удара, размашисто хлопнув сложенной лодочкой ладонью в левое ухо. Очки охранника лопнули посередине, ровно на переносице, разлетаясь в стороны, а открывшиеся мне карие глаза телохранителя наполнились кровью от мгновенно полопавшихся сосудов. Миша на полувдохе замер, опрокинув голову назад, а я чуть-чуть присел и вновь выпрямился, выбрасывая руки вперед. Удар правой пришелся точно в нос, топя его в Мишино лицо: раздался хруст, охранник хмыкнул и, как подкошенный, повалился на стул, с которого вскочил. Левая же моя рука в этот момент крепко сомкнулась на покрытой насечками рукоятке «беретты». Когда на второй секунде боя Миша упал, оружия у него уже не было.
Я клацнул предохранителем, перебросил «беретту» в правую руку, а затем плавно, вслед за стволом пистолета, обернулся. Талбатов, все еще лежащий на столе, куда его отбросил Михаил, что-то кричал, с тонким пронзительным скрипом отползая прочь по полированной поверхности. Я перевел взгляд и ствол на открывающуюся дверь.
Секретарь возник в дверном проеме, водя зажатыми в руках пистолетами, лихорадочно стараясь сориентироваться в полумраке помещения и понять, что же происходит и куда подевался босс. Его силуэт можно было хоть сейчас увозить в ближайший тир, невольно подумалось мне, и я позволил себе улыбку. Не дожидаясь, пока верзила начнет палить, я прицелился и нажал на спуск.
Горло секретаря взорвалось, словно он проглотил зажженную петарду. Две пули, одна за другой, ударили в человеческую плоть — одна в гортань, другая чуть ниже. Довольно неплохо пристреленная «беретта» била мягко и почти без отдачи. Секретарь, к моему удивлению, не упал, а пошатнулся и, упершись плечом в косяк двери, остался стоять на ногах.
Тем временем за моей спиной Талбатов, так и не перевалившийся за край стола (голова его уперлась в подлокотник собственного кресла, лоб покрыла плотная пленка пота), до пояса, тяжело и неуклюже, свесился с него вниз головой. Судя по звукам, сейчас он пытался открыть сейф, в призрачной надежде успеть достать из ящика именной пистолет «Макаров». Я, почти наугад, выстрелил в его сторону, пробив толстое бедро и сбросив на пол. Виталий Александрович взвыл, словно пожарная сирена, с грохотом рушась под стол и сбивая кресло. Я снова перевел прицел на еще стоящего в дверях секретаря (черный костюм с отливом, белоснежную сорочку заливает ярко-красная кровь). Охранник что-то хрипел, но умирать отказывался наотрез, из горла его с бульканьем вытекали последние силы. Пистолеты опустились.
Я прислушался к окружающим звукам, оценивая изменившуюся обстановку, присел за кресло, на котором сидел еще минуту назад, и еще дважды выстрелил противнику в сердце. Гильзы со звоном заскакали по широкому столу Талбатова, оставляя на его зеркальной поверхности след своего горячего дыхания. Двух попаданий в грудь хватило — здоровяк-телохранитель отлетел, ударившись о дверной косяк, завертелся на месте, словно шарик в пинбольном автомате, и упал на пороге. Я быстро катнул кресло к окну, мягко перепрыгивая к стене у двери, и присел на корточки.
Автоматная очередь оглушительно застрекотала из дверного проема, разрывая в клочки мое кресло, а заодно кроша стены, картинки на них, узкий резной шкаф и рикошетом вышибая окно. Этот — определенно не телохранитель — отморозок, каких из демобилизовавшихся с юга набирают, или мент бывший. Даже не проверил, в порядке ли шеф, а начал палить, словно его душманы окружили…
Пополз едкий пороховой дым, звенело металлическое эхо выстрелов. Я равнодушно наблюдал за крушением кабинета своего бывшего заказчика, считая выпущенные патроны. Верещал еще раз раненный Талбатов — рикошетные автоматные пули все-таки задели его. Разъяренный битвой (я вдруг почувствовал к этому человеку каплю уважения) и доведенный до отчаяния неожиданным поворотом дел, он все же смог открыть сейф. Нашел пистолет. Снял его с предохранителя. Поднял над столом и, совершенно не целясь и даже не видя целей, несколько раз выстрелил в сторону двери. Одна пуля попала в стену в метре от меня, вторая в телевизионную панель, еще одна — в дверной проем. Едва увернувшись от пластиковых щепок, летящих от косяка, автоматчик бросился вперед, снова без разбора поливая кабинет свинцом. Теперь он стоял над трупом убитого секретаря, получив обзор практически всей комнаты, так близко и рискованно открыто, что я видел слева от себя плюющийся огнем компенсатор его «калаша».
58 
