48 
— Но ты никогда не говорил мне о любви. Ты и словом не обмолвился…
— Как я мог? Я боялся отпугнуть тебя.
— Ты боялся… — она не в силах была поверить в то, что этот человек мог чего-то опасаться.
— Я осмелился один раз поцеловать тебя, а ты просто выставила меня за дверь. — (Лидия прекрасно это помнила, это был первый и незабываемый поцелуй.) — И тогда я решил не торопить события. С тобой надо было действовать медленно и очень осторожно.
— Этот поцелуй сделал свое дело. Я чуть было не растаяла. Я едва устояла на ногах от любви и нежности к тебе, — призналась Лидия. — Мне так хотелось и самой поцеловать тебя в ответ…
— А вместо этого ты захлопнула дверь прямо перед моим носом?
— Мне пришлось так поступить. Я могла потерять голову от любви к тебе. А потом ревность знакома не только тебе.
— Ты меня ревновала? — Это было просто непостижимо, но слышать такое в свой адрес представлялось лестным.
— Я не могла не думать, что тем же вечером, сразу после нашей встречи, ты можешь обнимать и другую женщину.
— Милая моя, я так люблю тебя, — прошептал он.
Ответа не требовалось, надо было просто сделать один шаг навстречу ему. Лидия неуверенно, прерывисто вдохнула и, собравшись с силами, протянула руку к Ионе. Он встретил ее нежными объятиями. Они стояли так в течение нескольких, показавшихся долгими и упоительными, минут, пока не разрушились все те искусственные преграды, которые они сами и воздвигли на пути друг к другу.
— Ну, ты хотя бы немного любишь меня? — спросил Иона, которому жизненно необходимо было это знать.
Лидии было стыдно признаться в своих чувствах, хоть они были и взаимны. Она верила ему и знала, что он не обманывает.
— Гораздо сильнее, чем ты думаешь, — еле слышно прошептала она в ответ.
— Любовь моя, — воскликнул он, нежно целуя свою жену. — Повтори, скажи мне это еще раз, — никак не мог успокоиться Иона.
— Что именно? — спросила она охрипшим от волнения голосом.
— Ты сказала: «Так ты знал, что я тебя люблю?» Эти слова обожгли меня, как огонь. Я никогда не забуду этой минуты. Я все еще не могу окончательно прийти в себя после того, как услышал эти слова, о которых мог только мечтать. Неужели я не услышу их больше никогда?
Она застенчиво улыбнулась.
— Я люблю тебя, Иона Мэрриотт, — Ей удалось преодолеть серьезный барьер и полностью открыться ему, а когда он обнял ее еще крепче, она добавила: — Мне приходилось тщательно скрывать свои чувства. Я боялась, что ты все поймешь и без слов. А тут вдруг не выдержала и проболталась.
— Я так рад, что ты оказалась такой болтушкой, — шептал он ей прямо на ухо.
Лидия слегка отстранилась, чтобы задать свой вопрос, глядя ему прямо в глаза:
— А сказал бы ты мне о своих чувствах, если бы я не проговорилась первой?
Иона поцеловал ее и, с обожанием глядя в ее сияющие зеленые глаза, ответил:
— Я надеялся, что во время нашего медового месяца нам удастся сблизиться и я заслужу хоть капельку твоей любви.
— Она всецело принадлежит тебе одному. Я люблю тебя больше всего на свете, — прошептала она.
На лице его засияла улыбка. Он встал, поднимая за собой и Лидию, посмотрел ей прямо в глаза и нежно поцеловал.
— Сегодняшний день был на редкость длинным, дорогая моя жена, — тихо сказал он и, беря ее на руки, продолжил: — И если у тебя нет никаких веских возражений, я предлагаю без промедлений отправиться в спальню.
Бледно-розовый румянец проступил на ее щеках, она улыбнулась и застенчиво ответила:
— У меня нет никаких возражений, мой любимый муж.
Иона ликовал от счастья. Он склонил голову и тихо прошептал ей на ушко:
— Не бойся ничего, любовь моя, я всегда буду с тобой.
Торжественно и медленно он понес ее к лестнице, ведущей в спальню. И вместе они неторопливо преодолевали ступень за ступенью.
48 
