38 
— У тебя сегодня утром какой-то литературный настрой. Сначала Гамлет, теперь Джен Эйр. Ты хоть читала то или другое?
Николь добродушно рассмеялась, направляясь к двери.
— Боже упаси, нет. Я читаю только порнуху. Она помогает мне поддерживать форму. — Николь шаловливо подмигнула, и дверь за ней закрылась. До Кили издалека донеслось: — В восемь часов.
Восемь часов. Будет ли она в состоянии к этому времени выйти в свет? Она сомневалась в этом. Во всяком случае, такое желание у нее не возникало. Она ошибочно считала, что, как только уедет из Вашингтона и вернется к работе, воспоминания о Даксе вскоре поблекнут, и она забудет все, что произошло. Но ее надежда не сбылась. Чем дольше она пребывала вдали от него, тем чаще думала о нем. Каждую минуту она размышляла о том, что он делает, с кем он, что на нем надето, что он чувствует и думает ли о ней.
Так не должно быть. Просто безумие вынашивать неисполнимые мечты, но она ничего не могла с собой поделать. Она часто смотрела на телефон, желая, чтобы он позвонил. В каком-то самом тайном уголке души теплилась надежда, что он позвонит. В конце концов, ее не оказалось в самолете на том рейсе, где она должна была находиться. Неужели его ничуть не беспокоит, что случилось с ней? Конечно, если он уже несколько дней в Новом Орлеане, он мог слышать ее по радио и, по крайней мере, знает, что она жива.
Отсутствие интереса с его стороны, очевидно, отражало его отношение к их вашингтонской интерлюдии. А это было именно интерлюдией, эпизодом, принесшим ему разочарование, Кили в этом не сомневалась, поскольку она не отдалась ему. Даксу Деверексу нет необходимости попусту тратить время, волочась за такой женщиной, как она, поскольку найдется немало желающих удовлетворить его.
Николь права: Кили оказалась в тупике и теперь должна развернуться и идти в противоположном направлении или продолжать биться о стену. Сегодня она предпримет попытку вернуться в реальный мир. Посмотрев на часы, она обнаружила, что ей пора на встречу со спонсором, а она даже не прочитала повестку дня.
Достав из сумочки пудреницу, Кили мрачно отметила, что Николь права — выглядела она ужасно. Цвет лица болезненный, глаза безжизненные, волосы в беспорядке. Она даже ни разу не сделала маникюр с тех пор, как вернулась из Вашингтона.
— Ладно, Кили, ты достаточно долго оплакивала себя, — сказала она своему отражению в зеркале и захлопнула пудреницу. Прежде чем прочитать материал для рекламной, коммерческой передачи, посвященной достоинствам радиального обода колеса со стальным приводным ремнем, она позвонила в косметический салон и записалась на прием.
«Неплохо», — подумала она, критически оценив результаты своего двухчасового пребывания в салоне и еще одного часа, проведенного дома за «чисткой перышек». Волосы подстригли на полдюйма, избавив от проклятых секущихся концов, и собрали на макушке в небрежный узел, простой и в то же время изысканный, с завитками, ниспадающими на щеки и шею.
После овсяной маски кожа ее лица, казалось, излучала сияние. Она с большим вкусом наложила косметику, и если печальный взгляд не исчез полностью, то теперь он не так бросался в глаза.
Когда в дверь позвонили, она подхватила вечернюю сумочку, накинула на плечи черную атласную пелерину и отправилась знакомиться со своим «кавалером».
Как и предупреждала Николь, он не производил слишком сильного впечатления. Он вежливо представился как Роджер Паттерсон, сопровождая ее по выложенному кирпичом тротуару к машине, ждавшей у обочины, и сообщил, что осуществляет связь между Лигой искусств и средствами массовой информации. Кили подумала, что он ошибся с выбором профессии, ибо выглядел скромным, предпочитающим держаться в тени человеком, — такого можно забыть через пять минут после знакомства с ним.
Он придержал дверь «мерседеса» Чарлза, и она села на заднее сиденье.
— Выглядишь потрясающе, — пришла в восторг Николь.
— Откуда ты знаешь? — скептически спросила Кили. — Ты же меня еще даже не видела.
— А у тебя нет иного выбора, если только ты не умерла.
— Ты действительно выглядишь прелестно, Кили, — обратился к ней Чарлз Хеберн, глядя на нее в зеркало заднего вида.
— Привет, Чарлз. Как дела?
— Спасибо, хорошо.
— Ты уже познакомилась с Рэнди? — спросила Николь, развернувшись к ним со своего переднего сиденья.
— Роджер, — спокойно поправил он.
38 
