9 
В своем офисе они оказались уже в полвосьмого. К этому времени противоречивые чувства Эмми немного улеглись, негодование, временами поднимавшееся в душе, остыло, и она снова начала склоняться к мысли, что неплохо бы извиниться.
Барден Каннингем оглянулся на нее, и все слова внезапно испарились из памяти. Он ждал, в упор глядя на черные блестящие волосы, потом опустил взгляд на костюм, облегающий изящную фигурку. Не произнося ни слова, снова перевел взгляд на лицо, на глаза, потом на губы, где дрожали несказанные слова, и снова на глаза.
Эмми знала, что если не произнесет заготовленные слова прямо сейчас, то стушуется, потеряет достоинство и потом будет ощущать себя полной дурой.
— Мне бы хотелось извиниться за мое вчерашнее поведение, — дрожащим голосом проговорила она и тут же поняла, что ее извинения не оправдали возложенных на них надежд: он совсем не смягчился, глядя все так же холодно.
— Вы все того же мнения, что и вчера? — неприветливо спросил он.
Почему бы ему просто не принять извинения и забыть о нем? Но он ждет, а Эмми внезапно обнаружила, что, хотя простое «нет» вполне удовлетворило бы его, она бы солгала, а это было выше ее сил.
— Да, — спокойно ответила она, устремив взгляд прямо в его вопрошающие серые глаза. — Мое мнение не изменилось.
Из холодного взгляд превратился прямо-таки в леденящий.
— Тогда ваше извинение бессмысленно, — вынес он краткий вердикт.
Эмми резко развернулась и устремилась к себе. Какое там достоинство? Она ощущала себя полной идиоткой — так ее унизили. И что она полезла со своими извинениями, наплевала бы на него — и все. Он отверг ее извинения!
Ха! Может их принять, только если они от чистого сердца! Интересовался бы собственным «чистым сердцем»! Какая потрясающая искренность — строить глазки женщине, именуя ее мужа чуть ли не лучшим другом!
Дымясь от ярости, Эмми хлопнула ящиком стола, в котором лежал блокнот, мечтая хлопнуть этим ящиком своего босса по башке. И внезапно услышала его спокойный голос:
— Оставьте материалы до завтра, Эмили.
Он что, серьезно? Думает, она собиралась сегодня ночью возиться с перепечаткой? Да тут работы на целый день! Отказавшись от навязчивого желания сунуть голову в его кабинет и показать ему язык, Эмми схватила сумку и покинула комнату.
Попытайся она сейчас попрощаться, так может снова наговорить бог знает что. Поэтому она известила его о своем уходе, повернув выключатель. Свинья. Сегодня в театре у него свидание с Робертой Шорт. Наверное, он уже опаздывает — хоть бы его не пустили.
Этой ночью Эмми никак не могла уснуть, не в силах отделаться от мыслей, чем там сейчас занимается Каннингем со своей замужней любовницей. Она несколько раз ткнула кулаком подушку — вот бы это была его голова.
После беспокойной ночи она едва заставила себя встать. Денек предстоит сложный, думала она, собираясь приступить сегодня к обработке вчерашних записей. Но не успела она надеть плащ, как зазвонил телефон.
Тетя Ханна? По утрам на неделе она обычно не звонит. Возможно, Ханна решила, что сегодня суббота.
Эмми взяла трубку, глядя на часы и отмечая, что у нее еще есть пять минут в запасе на тот случай, если это тетя Ханна.
Звонок был действительно из «Кесвика». Звонила Лиза Браун. Миссис Витфорд не могут найти, а проведенные расспросы показали, что один из постояльцев дома видел, как час назад она уходила. Она никому ничего не сказала.
Час назад! Тетя Ханна и не встает-то так рано! Эмми быстро глянула в окно, стараясь не паниковать. Погода пасмурная, того и гляди снег пойдет.
— Она была в пальто? — быстро спросила Эмми.
— Естественно.
— Возможно, она отправилась на нашу старую квартиру. — Эмми высказала мысли вслух, стараясь не поддаваться панике, — ведь тетя Ханна могла попасть не только в неловкое положение, но и в настоящую беду. — Я сейчас, дорога каждая минута.
Только когда холодный воздух обжег ее, она сообразила, что сама плащ не надела. Но у нее есть более важные заботы. Надо найти тетю Ханну, отвезти в «Кесвик». А потом на работу. О, черт, эта работа, которую надо успеть сделать! Барден Каннингем только-только примирился с ней. Она попыталась не думать об этом. Это последний день ее пятой недели работы в компании и первый раз, когда она опаздывает.
Успокаивая себя, что пять недель безупречной работы, не говоря уже о том, что она регулярно оставалась сверхурочно, заставят ее работодателя — эту мерзкую жабу среди мерзких бабников — смириться с единственным прегрешением, Эмми стала думать о более неотложных делах. Итак, надо ехать на старую квартиру.
9 
