Особенно,... 
100 
Офицер произнес несколько непонятных слов. Они стояли безучастно. Он каркнул что-то — будто выругался. Ткнул одного москвича стволом в плечо, показал на мертвеца, потом — в сторону будки. Повесив ружье за спину, москвич нагнулся, схватил убитого за плечи. Второй подхватил его за ноги, и они потащили тело прочь из лагеря. Миновав щиты, приблизились к будке. Сидящие в ней люди застыли. Не заметив их, москвичи прошли мимо и скрылись из виду.
— Давайте обратно, вниз, — едва слышно произнес Леша. Голос у старика был сдавленный.
* * *
В башенке было четыре окна, из которых открывался вид на всю округу. Когда они поднялись туда, начался дождь. Скверик, на краю которого стояла церковь, наполнился шелестом листвы и дробным перестуком капель. Багрянца с АК поставили дежурить возле одного окна, Хорька, получившего назад свой ПМ, — у другого, Лабус с СВД занял позицию у третьего, а Курортник с 'бизоном' у четвертого. Игорь присел на краю открытого люка и положил рядом автомат. Чужака, едва очухавшегося после 'ласки' Багрянца, они бросили на узкой лестнице, Сотник видел его внизу.
Свой рассказ он хотел завершить как можно быстрее — но не получилось. Курортник повернулся, услышав про стволы в тайнике, и спросил:
— Погоди, Игорь. Это что значит, откуда там…
— Алексей, твоего ФСБ уже нет, — перебил Сотник. — Забудь про службу на государство. Наш управляющий со своим отцом-генералом приторговывали оружием — это все, что я тебе расскажу. Мы с компаньоном ничего не знали, а когда узнали… Вот тогда все и началось. И хватит про это.
Он не стал упоминать, что между открытием Павла Вольтова и началом нашествия прошло значительное время, в которое уместилось следствие и суд.
Курортник смерил Игоря взглядом, однако возражать не стал, отвернулся к окну, бросив напоследок:
— Продолжай.
Сотник продолжил. Хорек несколько раз порывался перебить его, но замолкал под взглядом командира. Лабус, услышав, как нож вылетел из зубов Игоря, хмыкнул:
— Со всеми казусы бывают, не переживай. Я как-то исхитрился гранатомет задом наперед на плечо положить в горячке… Ладно, так что дальше?
Закончив, Игорь перевел дух и сделал несколько глотков воды из фляжки, которую ему дал Лабус.
— Ну а вы? — спросил он. — Что с вами было?
— И кто вы такие вообще? — вклинился Багрянец. — Служба охраны ФСБ — это что значит? Чего охраняете, ФСБ свое?
— ОПов, — ответил Лабус.
— Кто такие 'опы'? — заинтересовался Хорек.
— Охраняемые персоны. В основном из наших, генералов всяких, полковников…
— Когда те в горячие точки ездят? — кивнул Сотник.
— И в горячие точки тоже. Нас вообще семь человек в отделении, но сейчас мы двое поехали, потому что работа в Москве, близко, да и никто ничего не ждал.
— Какая работа?
Лабус посмотрел на Курортника. Взгляд того снова стал сосредоточенным, задумчивым. Он повернулся боком к окну. Дождь усилился, снаружи били косые струи, и правильный, с прямым носом и выступающим подбородком профиль Алексея Захарова был четко виден на их фоне. Что-то его гложет, подумал Игорь. Как Хорька, только прапорщик человек сдержанный, дисциплинированный, да и просто взрослый. Конечно, в такой ситуации, как сейчас, любой будет себя не в своей тарелке ощущать. Одному Багрянцу, кажется, все по фигу — то есть сначала он сильно растерян был, а теперь приспособился. Хорошо, когда у тебя кулаки больше мозга, легче жизнь воспринимаешь. Хотя вот Константин Гордеев — явно поумней Павла, но тоже с виду не очень напряжен. Совсем иначе, чем боксер, но также приспособился к положению дел, осознал их, принял — и теперь просто действует так, как считает нужным, и все тут. А вот у Курортника в душе, кажется, целая буря бушует, но он ее тщательно закупорил, как котел. Под давлением держит… Главное, чтоб крышку однажды не сорвало.
— Где служил, Игорь? — спросил Курортник, встав сбоку от окна, спиной к стене. — В каких местах бывал?
Сотник ответил.
— Что, и в Батуми во время 'котла'? — удивился Лабус.
Игорь сухо кивнул — про армейское прошлое он не любил рассказывать, ни гражданским, ни другим военным.
— И выбрался, да не покалеченный? Ну ты молодцом, капитан. А Мишку Корнева не знал? Он-то как раз не выбрался, из 'мухи' в него азеры…
— Костя! — прикрикнул Курортник.
— А что? — Лабус подергал себя за ус и пояснил остальным: — Не любит напарник всякие такие словечки: азеры, хачи… А я ж не в отрицательном смысле это, я просто чтоб покороче. Ну, ладно.
100 
