73 
Дерюжка с Крючком вовсю крутили головами, Макота тоже стал оглядываться. Шум голосов, толпы людей, лавки, навесы, палатки со всех сторон. Но ни один лоток не стоял возле контейнеров Графа, вокруг них была пустая огороженная площадка. Вроде бы ее не охраняли, но через низкий заборчик никто не пытался перелезть.
— Прокторы, — сказал Крючок.
Направив телегу к проезду в ограде, Макота повернул голову. Толпа расступалась перед людьми в пятнистых темно-синих куртках. Они шли не торопясь, сжимая короткие ружья, на поясах висели палаши.
— Грозные какие, — прошептал Дерюжка, когда прокторы исчезли из виду. — Кто им платит?
— Торговцы, — ответил Крючок. — Здесь суда нет. Если сопрешь что, прокторы сразу пришьют. Или распнут — вон, видал?
Ближе к борту на эстакаде стояли кресты из сваренных рельс, там висели люди, прикрученные колючей проволокой.
— А кто это?
— Мразь вроде тебя и меня. Бандиты, которых прокторы споймали…
— Я не мразь! — запротестовал Дерюжка. — Я… Ой, хозяин! А что, если и нас… Ведь мы ж…
— Заткнись, — перебил атаман. Остановив телегу у контейнера, он обернулся. — Всё помните?
Крючок промолчал, Дерюжка кивнул:
— Помним, а как же. Только вот я теперь думаю…
Он не договорил — в контейнере открылась дверь, и наружу вышли двое. Чернявые, смуглые и небритые, в черных комбезах, перепоясанные патронными лентами, с маузерами в кобурах. Один держал на плече штуковину с коротким стволом и торчащим вбок магазином патронов этак на тридцать. Дерюжка при виде оружия чуть рот не разинул от восхищения, узнав автомат — редкая и очень дорогая вещь.
— Ты Макота есть? — спросил другой охранник. Низкий лоб его пересекал бледно-розовый шрам.
— А кто ж еще? — Атаман спрыгнул с телеги, накинув вожжи на торчащий из стены крюк. — Навроде ты меня не узнал. Ты ж с Графом тогда был.
Человек со шрамом молча шагнул обратно к контейнеру. Макота вошел за ним, следом — Дерюжка, потом Крючок и второй охранник. Дверь закрылась, стало темнее: здесь горела лишь пара тусклых ламп. Атаман приостановился, поняв, что стенки и потолки внутри вырезаны — восемь контейнеров составляли один просторный зал.
Впереди на полу была жирная белая линия, за ней стояли дощатые ящики, два сендера, стеллаж с раскуроченными приборами. Рядом со стеллажом валялась выпуклая решетчатая тарелка размером со щит вроде тех, какими прикрывались кочевники, напавшие на караван. Возле ящиков на поддоне лежал угловатый агрегат, накрытый брезентом.
В кабине одного сендера, едва различимый в сумраке, сидел человек. Позади стоял пулемет с дырчатым кожухом, скрывающим ствол, и свисающей сбоку патронной лентой. Играла тихая музыка — в сендере было включено радио.
— Слышь, это я! — Макота поднял руку. — Здоров будь, Граф! А чё это ты в нас целишьси?
— Здравствуйте, атаман, — вежливо сказали из полутьмы. — Снимите, пожалуйста, все оружие. И вы, и ваши подчиненные. Положите его на стол у стены. Мустапа, Зияд, проследите.
Граф говорил спокойно, тихо, учтиво, но было понятно: лучше ему не перечить. Охранники подняли оружие. Тот, что со шрамом, по имени Мустапа, указал стволом маузера на железный стол у стены.
— Нет движений быстрых, — гортанно произнес он.
С независимым видом Макота направился к столу, Крючок и Дерюжка поспешили за ним. Атаман расстегнул ремень, бросил на стол вместе с кобурами и громко заявил:
— Ладно, хлопцы, сымайте стволы. Мы сюда не воевать, а торговать пришли, правильно я говорю?
— Точняк, хозяин! — Голос Дерюжки слегка дрожал. Бандит скинул с плеча ремень ружья, стал вытаскивать пистолет из кобуры.
Макота хмуро наблюдал за ним. Волнуется щенок, боится. Эх, Кромвеля не хватает! Хорошо хоть Крючку всё до фени, вон как спокойно свои револьверы на стол кладет. Только доверять теперь лопоухому нельзя, как-то он нехорошо изменился.
Зияд отступил назад, держа гостей под прицелом, Мустапа стал по очереди обыскивать их. Он приказал Крючку, Дерюжке, а потом и Макоте снять сапоги, проверил подошвы, прощупал крепкими пальцами голенища. Стоял он при этом так, чтобы не перекрывать напарнику линию огня.
— Это что есть? — спросил Мустапа, обнаружив ремешок на запястье Макоты.
— А! — Тот всплеснул руками. — Забыл, дорогой!
Охранник нахмурил густые брови, положив руку на кобуру с маузером.
73 
