Глава 7

Тот день определил манеру их поведения на последующие две недели. Когда Жанна считала, что Тай чрезмерно усердствует в своих попытках поскорее восстановить утраченную форму, она доставала и читала ему вслух Библию, пьесы Шекспира, стихи Данте, Мильтона или Поупа. Тай разгадывал ее истинно намерение, но не возражал. Он развлекался, поддразнивая «мальчика», читающего Песнь Песней Соломона или «Похищение локона» Поупа, которые были образцами любовной литературы.

— Прочитай мне снова этот абзац, — с улыбкой на устах просил Тай. — Ты так быстро его проскочил, что я не разобрал и половины слов.

Жанна склоняла голову над ветхой страницей Библии и бормотала:

— Суета сует и вечная суета.

— Это Екклезиаст, — с подчеркнутой медлительностью отвечал он, — а ты читал Песнь Песней Соломона, ту часть, где женщина рассказывает о своем любимом. «Мой возлюбленный пошел в сад свой, в цветники ароматные, чтобы насытиться в садах и собирать лилии…» — процитировал он и хитро спросил: — Как думаешь, парень, что эта фраза в действительности означает?

— Он был голоден, — лаконично ответила Жанна.

— Верно, но что это был за голод? — потягиваясь, продолжал подзадоривать Тайрелл. — Когда узнаешь ответ, ты станешь мужчиной, и не важно, сколько тебе будет лет.

Глядя на его длинные мускулистые руки и мерно вздымающуюся и опускающуюся грудь, Жанна поклялась себе, что завтра же отправится в Пресные Воды, чтобы раздобыть ему какую-нибудь одежду. Она не в состоянии больше смотреть, как он расхаживает вокруг в одной лишь набедренной повязке, так как изнемогает от желания прикоснуться к его манящему мужественному телу.

Жанна развеселилась, представив, какое изумленное выражение лица будет у Тая, если она уступит своим желаниям и примется ласкать его. Она многое бы отдала, чтобы увидеть его шокированным. Но до наступления этого момента ей придется довольствоваться тем, как неловко он чувствует себя, когда «мальчик» наклоняется над ним слишком низко или случайно задевает его.

Увидев, что ее полные губы изогнулись в полуулыбке, Тайрелл вдруг ощутил нечто близкое к приливу желания.

«Этот парень чертовски женственный, — размышлял он про себя, — и меня это волнует. Пойду, пожалуй, еще раз окунусь в горячий источник, что находится в верхней части долины. Сомневаюсь, правда, что это уменьшит силу моего желания. Черт возьми, мне нужна женщина. С четырнадцати лет не ощущал такого плотского голода!»

Чувствуя отвращение к самому себе, Тай быстро поднялся с земли. Жанна от неожиданности выронила книгу, которую читала, и из нее вылетел листок бумаги. Тай оказался проворнее Жанны и подхватил его первым. Посмотрев на листок, он восхищенно присвистнул.

— Настоящая леди, — произнес он, рассматривая рисунок, изображающий даму в длинном вечернем туалете с тщательно уложенными волосами. — Редкостная элегантность. Где ты это достал?

— Папа нарисовал, когда мама еще была жива.

— Это твоя мать?

Жанна кивнула.

— Теперь ясно, от кого у тебя это деликатное телосложение и…

Он замолчал, полагая, что не следует мальчишке знать, что его губам позавидовала бы любая куртизанка, а его глаза слишком большие и выразительные, чтобы принадлежать парню, сколько бы ему ни было лет. Усилием воли Тай сосредоточился на рисунке и заставил себя не думать об эфемерном существе, чья кожа и волосы источали аромат, сравнимый со свежестью луга на восходе солнца.

— Твой отец был счастливым человеком, — произнес Тай, все еще рассматривая портрет. — Это женщина, о которой можно только мечтать, нежная, изящная. После того как я захомутаю Люцифера и выведу собственный табун лошадей, я собираюсь отправиться в Европу, чтобы найти там такую же благородную даму и жениться на ней. Я привезу ее домой, и у нас родятся крепкие сыновья и очаровательные дочери.

  19