36 
Настя вспомнила, как они вместе со Светой катались на качелях. Сбежали из отряда почти сразу по приезде в лагерь. Несмазанные шарниры качелей скрипели, перебивая друг друга, и обе девочки улыбались. Одна – беззвучно приоткрытым ртом с шатающимся зубом, другая – тараторя без умолку. Как кукла, выпуская поток фраз через неподвижные губы. Рассеченный воздух приобретал счастливый запах озона. Разлетались, встречались посредине и снова разлетались в разные стороны, в сторону падающего неба, в белую мякоть облаков. Немой хохот. Они были куклами, и они хохотали с неподвижными лицами. Им было так весело, что немыслимо теперь сердиться на Свету, какие бы та ни несла глупости, как бы отчаянно ни строила глазки мужу Анастасии. Немыслимо даже при том, что, кроме мужа, у Анастасии в жизни нет ничего. И никакой он не дядя – вероятно, некогда им побывал, но сейчас – муж. Но за хохочущих кукол можно простить всё.
– Учиться на заочном тяжело, – задумчиво сказал Виталий. – Особенно если на полную работаешь. Если хочешь получить какие-то знания… А разве есть заочный в медицинском?
– Во всяком случае, до профессорского звания не так легко добраться, а в этой клинике без него вообще делать нечего, – сухо заметил Константин. Он-то знал, он сам в свое время защитил диссертацию.
– Ой, я прошу вас! – фыркнула Света. – Всё это решается.
Над столом повисла неприятная тишина, которая, правда, вскоре была разбавлена позвякиванием приборов и перестала быть неприятной. Все всерьез принялись за еду. Хотя не были голодны, увлеклись – вкус у блюд оказался утонченным до отвращения, и страшно даже спросить, из чего это все приготовлено. Им сказали, что, когда они устанут, должны спуститься вниз, где их будет ждать машина. Возле зеленых ворот.
Стоя под этими воротами, Анастасия считала – в высоту они двенадцать ее ростов, а может, в тридцать шесть или еще выше, потому что верхняя их часть выглядела гораздо у́же, чем нижняя. Даже в темноте – по законам перспективы. Машина оказалась черной «Волгой» самой старой модели, но выглядела презентабельно. Фары светились чужим, у «бьюика» заимствованным, светом. Расположились на проваливающихся диванах. Анастасия оказалась у окна, прижатая к Константину. Почему-то ей стало печально (так бывает, когда в очередной раз понимаешь, что утекшее время, даже предыдущий миг, никогда не вернется, и думаешь: да кто же вообще мы, растянутые в этом времени, каждую секунду заменяемые кем-то другим, но уверенные в своей цельности, кто мы, как не размазанные из-за недостаточной выдержки фотографии?). Муж погладил ее по голове, провел широкой ладонью по затылку к голой шее и оставил руку на шее. Весь путь она ощущала это прикосновение, не свыкаясь с ним, не забывая о нем.
Свет фар казался то голубым, то розоватым, как в зимний вечер, в раннем детстве, на границе первых воспоминаний, когда они шли рядом и говорили о звездах. Скрип тормозных колодок на поворотах повторял скрип коньков. Как она падала. Как они любили друг друга. Как никогда после. Какие бы чувства ни посещали их сердца. Света была прижата к Константину с другой стороны, все-таки вчетвером на заднем сиденье тесновато, даже в «Волге». Варвара Семеновна, как самая полная, заняла место возле водителя. Света постоянно шепталась о чем-то со студентом, он говорил неразборчиво, а у нее то и дело вырывались громкие слова: «…так я и думала…», «…дубленку следующую…», «…сбежал потом…». В отеле все почему-то снова поднялись в номер Саницких, где имелось только два стула.
– Мы не заплатили за ужин, – пробормотала Варвара Семеновна, убежденная, что за все когда-нибудь приходится платить. И никогда не знаешь как.
– Сыграем в преферанс? – предложила Света.
Анастасии и Константину не терпелось остаться одним, но они избегали смотреть друг на друга, скользя рассеянными взглядами искоса.
Виталий с грохотом подтащил стол к кровати, чтобы можно было расположиться для игры, но удобнее не стало, и Саницкая, отодвинувшись в угол кровати, к стене, и сказала:
– Вы играйте, я не хочу. Я не умею.
– Да брось, научишься! – воскликнул студент.
– Нет-нет, я серьезно не хочу. Я посмотрю на вас. Ведь число должно быть четное?
– Какое число? – удивилась Варвара Семеновна.
– Игроков.
Света сбегала за колодой. Игра началась. Анастасия наблюдала. Ее удивило, что Варвара Семеновна играет так уверенно. Поинтересовалась, где та вообще научилась преферансу.
36 
