Особенно,... 
20 
– Доусон, о Доусон!
Не поднимая головы, он продолжал втягивать ртом набухший и затвердевший пик, его поцелуи становились все более жадными.
Очень долго Доусон ограничивался только тем, что целовал ее губы и грудь. Он довел Кэтлин до такого состояния, что она беспокойно заметалась под ним, бедра непроизвольно задвигались. Страстно шепча ей на ухо ласковые слова, Доусон сдернул простыню и положил руку на ее живот. От прикосновения его пальцев Кэтлин вся затрепетала. Доусон лег рядом с ней и снова стал целовать.
Кэтлин забыла обо всем, кроме Доусона и его ласк. Его рука легла на внутреннюю поверхность бедра, потом медленно двинулась вверх, нежно лаская самые чувствительные места. Кэтлин застонала и крепче обхватила его за шею.
– О Доусон…
– Милая, позволь мне любить тебя.
– Я не могу… я не знаю…
– Можешь, милая, я тебя научу, только доверься мне.
Он продолжал ласкать ее. У Кэтлин пересохло в горле, взгляд затуманился от желания, все тело охватил огонь. Она хотела его, хотела всего, что может дать ей его любовь. Покрывая поцелуями ее раскрасневшееся лицо, Доусон вскочил с кровати и одним движением освободил свое до боли возбужденное тело из оков одежды.
Кэтлин чуть-чуть приоткрыла глаза. Ее взгляд скользнул по его сильному, загорелому, откровенно возбужденному телу.
– Люби меня, Доусон.
Заглянув в глубину ее доверчивых глаз, он прошептал:
– Кэтлин, я люблю тебя больше жизни. Пока я жив, я всегда буду любить тебя.
– Я тоже люблю тебя и никогда не полюблю другого.
Он убрал с ее щеки прядь светлых волос и предупредил:
– Мне очень жаль, дорогая, в первый раз будет больно.
Он лег на нее и осторожно вошел в мягкое, податливое тело невинной девушки, еще не знавшее мужчины. Кэтлин вскрикнула. Доусона затопила волна любви и раскаяния. Целуя ее, он прошептал:
– Любимая, прости меня.
От острой боли у Кэтлин выступили слезы на глазах, но она только крепче обняла его за шею и прошептала:
– Все в порядке, любимый…
В крепких мужских объятиях она вскоре почувствовала, что боль прошла. Теперь она испытывала наслаждение даже более острое. Целуя ее шею, Доусон начал медленно двигаться в ней. Прислушиваясь к новым ощущениям, Кэтлин задвигалась ему навстречу. Она чувствовала, как внутри нарастает какое-то непонятное напряжение, настойчиво требующее выхода. Доусон умело направлял ее к вершине. Когда же наконец произошел взрыв – великолепный, головокружительный, потрясший все ее существо, – он стал целовать ее дрожащие пересохшие губы. Хотя у него было много женщин, никогда в жизни он не испытывал ничего подобного. Для него это наслаждение было таким же новым и пугающим, как и для этой молодой девушки. Доусон впервые держал в объятиях ту, которую по-настоящему любил.
Когда экстаз прошел, Кэтлин устало разжала руки. Доусон лег рядом с ней на кровать и прошептал:
– Я даже не представлял, что такое блаженство возможно.
– Я тоже, – тихо откликнулась Кэтлин.
Она доверчиво склонила голову на его широкую грудь. Несколько блаженных минут они лежали молча. Доусону хотелось хоть чуточку дольше побыть с любимой женщиной. В глубине души он понимал, что пытается навсегда запечатлеть в памяти каждый изгиб прекрасного тела, подарившего ему минуты неземного блаженства. Он медленно погладил ее полные груди, узкую талию, плоский живот, длинные стройные ноги. К сожалению, его счастье скоро кончится.
* * *
– Когда, Доусон? – тихо спросила Кэтлин.
– Что «когда», милая?
– Когда мы поженимся? Я не хочу ждать, а ты? Давай поженимся прямо сегодня, сейчас.
Кэтлин почувствовала, как его тело напряглось. Он мягко отстранил ее от себя.
– В чем дело, Доусон?
– То, что произошло, ничего не меняет. Я уезжаю.
Кэтлин видела, как шевелятся его губы, но не могла вникнуть в смысл сказанного. Казалось, слова доносятся откуда-то издалека. И вдруг ее словно прорвало.
– Обманщик! – закричала Кэтлин и начала молотить кулаками по его груди. – Я тебя ненавижу! Ты сам говорил, что любишь меня!
Доусону с трудом удалось поймать ее руки. Она пыталась вырваться, но он держал ее, тяжело дыша от напряжения. Вскоре ее силы иссякли, и она рухнула на него, отказавшись от борьбы. Доусон чувствовал, как ее слезы капают ему на грудь, но даже не пытался успокоить.
Кэтлин медленно встала с кровати и стала одеваться. Доусон смотрел на нее, но молчал. Закончив, она повернулась к нему:
20 
