Особенно,... 
28 
— Мне кажется, англичанка, ты недолюбливаешь верблюдов.
— Они тупее баранов, но в двадцать раз больше. Как же их можно любить?
— В самом деле. Но в долгом путешествии верблюд полезен.
Слова его были произнесены таким рассеянным тоном, что Люси вопросительно взглянула на своего спутника. В его темных глазах не было и тени насмешки.
— В чем дело, Рашид? — быстро спросила девушка.
— Вот и настал конец нашему путешествию, англичанка. Нам пора расставаться.
— Но мы еще не добрались до дома моей мачехи…
Купец не ответил. Стремительным движением он спрыгнул с седла и бросил девушке поводья:
— Лови!
Люси инстинктивно подхватила поводья. К тому времени, когда она успокоила коня, оставшегося без всадника, Рашид успел обойти девушку с другой стороны, чуть коснулся ее руки ласкающим жестом и сказал:
— Пора прощаться, англичанка. Наши пути расходятся.
— Нет! Рашид, ты не можешь оставить меня здесь одну!
Он смотрел в сторону, лицо его было лишено какого-либо выражения.
— Я тебе больше не нужен. Дорогу домой ты найдешь.
Он коснулся рукой лба, поклонился:
— Иди с Богом, Люси Ларкин. Пусть жизнь твоя будет долгой, и пусть у тебя родится много детей.
Внутри у нее все сжалось, словно при падении с огромной высоты. В горле вдруг пересохло.
— Почему ты уходишь, когда я почти дома? А как же обещанная награда?
— Разговор о деньгах всегда был интереснее для тебя, чем для меня, Люси Ларкин.
— Но как я тебя найду? Ради Бога, Рашид, куда ты?
Не отвечая, он нырнул за проезжавшую телегу и скрылся в самой гуще рыночной толпы. Люси кричала ему вслед, но и сама почти не слышала своего голоса — такой вокруг стоял гул. На узкой улочке развернуть лошадей было невозможно. Уже в двадцати шагах тюрбан Рашида затерялся среди сотен других тюрбанов.
Люси знала, что не сумеет разыскать своего купца, и все же спешилась и почти час бродила по рынку. В конце концов она сдалась. Рашид не хотел, чтобы она его нашла, а значит, найти его не удастся.
Люси так выбилась из сил, что едва справлялась с двумя лошадьми. Она поспешила покинуть рынок, ведя коней под уздцы. Руки у нее болели, глаза слезились от пыли. Выбравшись с площади, девушка села на своего мерина, а вторую лошадь повела на поводу.
Дни в горах показались девушке менее мучительными, чем последняя миля ровной щебенчатой дороги, ведущей к британскому району города.
Завидев впереди знакомую аллею, которая вела к отцовскому дому, Люси покачнулась в седле от усталости. Однако когда красивое, ослепительно белое здание показалось из-за поворота, от усталости не осталось и следа. Из-за высокой стены пахнуло жасмином, и Люси вдохнула благоуханный воздух полной грудью. Дома! Господи, наконец-то она дома!
Привратника Люси не узнала, но это ее ничуть не опечалило. Скорей бы попасть домой, пока слуги не устроили переполох. Она вежливо кивнула привратнику, не зная, как полагается сообщать о воскрешении из мертвых.
— Добрый день, — сказала она, немного поколебавшись. — Я мисс Ларкин, дочь сагиба сэра Питера Ларкина, который погиб в Афганистане. Пожалуйста, откройте ворота. Я очень устала и хочу отдохнуть после долгого путешествия.
Привратник едва покосился в ее сторону:
— Пошла вон отсюда, грязная шлюха! Таким в доме моего хозяина не место.
Грязная шлюха? Люси с некоторым запозданием вспомнила, что вид у нее действительно необычный. Подавив раздражение, она терпеливо сказала:
— Я знаю, что в таком виде меня трудно узнать. И все же я англичанка. Леди Маргарет Ларкин, мемсагиб, — моя мачеха. Она очень рассердится, если узнает, что ты не пускал меня в ворота собственного дома.
Слуга забеспокоился. Для шлюхи или бродяжки эта женщина говорила по-английски слишком уж хорошо, да и кони у нее были дорогие, чистопородные. С другой стороны, если судить по одежде, в таких лохмотьях могла ходить только какая-нибудь дикарка с далеких гор.
Разгладив несуществующую складку на белоснежной ливрее, привратник сообщил:
— Моего хозяина зовут Разерспун, а вовсе не так, как ты сказала. Зачем ты отнимаешь у меня время своим враньем?
— Разерспун? Здесь живут Разерспуны?
— Конечно, все это знают. — Увидев замешательство незнакомки, привратник приободрился. — Мой сагиб — здешний губернатор, большой человек. Уходи отсюда, женщина.
Люси смотрела на привратника со смешанным чувством разочарования и насмешки — насмешки над собой. Какая же она дура, конечно, мачеха и ее дочка давным-давно уехали из Индии! Леди Маргарет и Пенелопа ненавидели эту страну, еще при жизни сэра Питера они беспрестанно говорили, что хотят вернуться в Англию. Разумеется, леди Маргарет поспешила вернуться в Лондон. Как же не воспользоваться всеми выгодами своего нового положения — безутешная, но весьма состоятельная вдова! Узнав о смерти сэра Питера, она, конечно же, первым кораблем отправилась на родину.
28 
