Особенно,... 
43 
— И еще одно… — Каждое слово давалось мачехе с немалым трудом. — Раз ты жива, получается, что я не имела права тратить все те деньги…
— Мои деньги? — вкрадчиво спросила Люси.
Казалось, леди Маргарет сейчас задохнется.
— Да.
Трудно было удержаться от неблагородного искушения хоть в малой степени расплатиться с мачехой за все былые обиды и унижения. Люси изобразила улыбку, которая была еще слаще и приторней, чем у леди Маргарет:
— Дорогая матушка, не стоит беспокоиться из-за подобных пустяков. Мне бы и в голову не пришло подавать на вас в суд за то, что вы растратили мои деньги. Завтра же утром поговорю с адвокатом и все устрою. Постараюсь добиться, чтобы расходы, сделанные вами в мое отсутствие, не были вычтены из вашей будущей ренты. Однако впредь, прошу вас, держитесь в рамках дохода, который определил вам отец.
Впервые в жизни леди Маргарет утратила дар речи. Она зашлепала губами, похожая на вытащенную из воды рыбу. К собственному стыду, Люси обнаружила, что ей нисколечко мачеху не жалко.
Тут в разговор вмешалась Пенелопа, не отличавшаяся особой чувствительностью и потому не уловившая в разговоре ничего необычного.
— Тех денег, которые оставил мне папочка, хватит, чтобы собрать приданое?
Люси вздохнула:
— Уверена, что хватит, однако пока ничего точно сказать не могу. Нужно сначала изучить юридические документы.
— Ты не успеешь прочитать их до чая, — сказала Пенелопа. — Уже почти три часа, у тебя остается всего один час, чтобы переодеться. Лорд Эдуард специально приезжает, чтобы с тобой познакомиться.
— Я очень хотела бы с ним познакомиться, но сегодня не смогу. Ты уж за меня извинись. Мне нужно просмотреть документы, да и надеть нечего. В Пешаваре я успела заказать лишь самый минимум платьев.
— Не хватало еще, чтобы ты предстала перед лордом Эдуардом в платье, сшитом в Индии! Он сразу заметит, что ты отстала от моды.
— Да, не хочется подвергаться такому страшному риску, — с серьезным видом согласилась Люси. — Да и цвет лица у меня пока еще не тот. Нужно опробовать чудесный лосьон доктора Бербери.
Сестра с важным видом кивнула:
— Ты можешь выйти к ужину. Лорд Эдуард уже удалится. Ему нужно присутствовать на каком-то дурацком приеме в русском посольстве, так что ужин будет в домашнем кругу.
— Что ж, с удовольствием к вам присоединюсь. В восемь часов, как раньше?
— В восемь, — вяло кивнула леди Маргарет. — В течение ближайших дней мы будем ужинать исключительно по-домашнему.
— Ничего, матушка, скоро вы снова сможете приглашать гостей, — участливо заметила Люси. — Завтра я отправляюсь в поход по магазинам, а после того, как обзаведусь новым гардеробом, вы сможете показывать меня знакомым, не боясь опозориться. К счастью, два года рабства у Хасим-хана не отшибли мне память, и я еще помню, как пользоваться вилкой и как есть суп. Единственное, что я забыла — это любовь и понимание близких.
Она вышла из комнаты прежде, чем леди Маргарет или Пенелопа могли что-либо ответить.
Первые дни в Лондоне были заполнены встречами с адвокатами, управляющими и банкирами. Каждый спешил сообщить мисс Ларкин, что она исключительно богата. Более того, она вольна распоряжаться своим состоянием по собственному усмотрению, ибо над ней нет никакого опекуна.
К изрядному облегчению всех этих важных господ, мисс Ларкин вовсе не выглядела растерянной или испуганной. Выполнив те статьи завещания, которые касались благотворительности (у мачехи до них руки не дошли), Люси не стала ничего менять в управлении поместьями. Если же она делала какие-то незначительные распоряжения, то, по мнению советников, все они были вполне разумны. Против ожиданий, богатая наследница не кинулась бросать деньги направо и налево. Не стала она и обставлять заново два лондонских дома, хотя на этом весьма настаивала леди Маргарет. Мачеха мечтала переоборудовать усадьбу в Халлертоне, хотя после возвращения из Индии ни разу туда даже не наведалась.
Главный стряпчий, мистер Данстед, был настолько потрясен здравомыслием молодой мисс Ларкин, что сказал своему партнеру (разумеется, не в присутствии подчиненных), что наследница сэра Питера — дама весьма разумная, так что яблоко упало недалеко от яблони.
Возможно, мнение почтенного стряпчего о Люси изменилось бы, если бы он имел возможность наблюдать, как «весьма разумная женщина» беседует с мадам Ренье, одной из самых модных лондонских портних. Люси привезла с собой в салон целый сундук ярких индийских шелков и узорчатых муслиновых тканей. Усевшись вдвоем над модными журналами, портниха и Люси провели несколько часов, обсуждая мельчайшие детали будущих нарядов. Прежде Люси не слишком заботилась об одежде, однако два года лишений пробудили в ней неутолимую страсть к мягкому, нежному белью и роскошным, ослепительным платьям.
43 
