.
Очередная сказка о Золушке 
134 
– Ну что? Убедилась? – она спрашивает ясным голосом. Голосом человека, убежденного в своей правоте. – Да, – отвечаю. – Это – я. Я во всем виновата. Это моя ошибка... «Змерз как Маугли, – меня бьет озноб. Надо подняться, лечь в горячую ванную. – “Маугли” – европейская сказка. Здесь, у нас, все по-другому: мальчик, выросший в волчьей стае, никогда не сможет заговорить. На моем языке, который достался мне по наследству». Я кладу голову на подушку. Закрываю глаза. Они приходят сами – чужие слова:
- Ей страшно. И душно. И хочется лечь.
- Ей с каждой секундой ясней,
- Что это не совесть, а русская речь,
- Сегодня глумится над ней...
Снова оно вступает сверчками. Стрекочет, как в пошивочном цехе. Там работают швейные машины, для которых я оформила временный ввоз. А может, и не совесть, а просто память? Память, похожая на нечистую совесть. Поди попробуй отделить одно от другого. Пусть они попробуют. Пусть!
- И все-таки надо писать эпилог,
- Хоть ломит от боли висок,
- Хоть каждая строчка, и слово, и слог
- Скрипят на зубах, как песок...
Большие Братья, боги моих родителей, смотрят на меня. В их глазах – разочарование. Все-таки они надеялись.
«Нашли на кого...»
На меня, дочь своих родителей, от которых мне достался не только язык.
Кем я стану без их советских прихватов, без их осинового одномыслия? Без наших вечных холодильников, в которых туши – и звериные, и человеческие – всегда помещались целиком?.. Кем я стану без их стеклянной стены: страха, загнанного на самое дно сознания? Без их безупречной жизни, похожей на демонстрационный вариант? Это – мой пасьянс, разложенный советскими бесами, которые славно поработали. Надо всеми. А значит, и надо мной.
«Никуда, от этого никуда не деться...»
Я тоже приспособилась. К своему безвременью. Моих сил хватило только на то, чтобы укрыться за стеной.
«Никто ничего не ждет».
В новом мире, который мы построили с Фридрихом, все сыновья и дочери управятся без меня.
Я встаю, помогая себе руками. Выхожу в прихожую.
В зеркале мое отражение. Никого, кто встал бы у меня за плечом. Единственное, что мне осталось, – рудимент. Копчик. Пережиток хвоста, который нужен, чтобы сохранить равновесие.
Терракотовая старуха, отраженная в витрине, хохочет, разевая рот.
134 
