Особенно,... 
116 
Только когда Кейн направился прочь, она посмела шевельнуться. Он тотчас обернулся.
— Не вздумай сойти с места!
Она замерла.
Вернулся он с полотенцами. Натали протянула руку. Кейп отдернул от нее всю стопку. Вытирать Натали он начал со спины, так чтобы она продолжала стоять лицом к огню. Он действовал грубо, но даже при всей своей ярости осторожно промокнул плечо. Нельзя сказать, чтобы Натали этого переценила, однако когда полотенце проехалось по ягодицам, у нее на глаза навернулись слезы унижения. Увы, и это было еще не все. Кейн рывком повернул ее к себе.
— Пожалуйста… пожалуйста, не надо… — пролепетала она. — Позволь мне самой…
Взгляды их встретились, и она совершенно ясно осознала, что просьбы бесполезны.
Кейн поднял с ее плеч массу волос, настолько пропитанных водой, что они совсем потемнели, и обмотал их полотенцем, закрутив его вокруг головы. Полотенце намокло. Тогда он его отбросил, взял другое и вытирал волосы до тех пор, пока они не стали лишь слегка влажными. Очередное сухое полотенце было обмотано вокруг головы Натали и завязано узлом на макушке.
Кейн вел себя так, словно возился с неодушевленным предметом. По мере того как негодование оттесняло страх, Натали выпрямлялась и наконец вытянулась в струнку с высоко поднятой головой и сжатыми кулаками. Она уже не пыталась прикрываться, не желала опускаться до уговоров. Пусть делает что хочет.
А Кейн методично продолжал свое занятие. Он вытер Натали лицо, шею, Плечи, оставил на них полотенце и взялся за следующее.
Наступила очередь груди.
До сих пор быстрые движения Кейна были намеренно лишены всякой мягкости, но теперь они замедлились, обвиняющий взгляд опустился вниз. Руки с полотенцем легли на грудь. Против воли Натали затаила дыхание. Тишина в комнате стала оглушительной. Сердце зачастило, и, уж конечно, Кейн это вполне ощутил.
Он поднял глаза.
Взгляды их встретились и остались прикованными друг к другу. Натали знала, что в ее глазах можно прочесть нарастающее желание. Руки Кейна, до сих пор неподвижно лежавшие на ее груди, начали двигаться. Теперь это были медленные, чувственные, волнующие движения. В ответ на них груди наполнились, приподнялись, вершинки их налились и затвердели. Натали слышала его дыхание, размеренное и глубокое, он слышал ее — частое и затрудненное.
Когда руки с полотенцем передвинулись немного ниже, Натали зажмурилась от стыда: груди появились из-под них тугими, призывно выпяченными, а соски непристойно торчали. Она так и не открыла глаз, пока руки кругами двигались по животу, но ощущала, как трепещет там кожа. Потом они перекочевали на ноги. Тогда она решилась бросить взгляд из-под ресниц.
Кейн склонился перед ней, опершись на одно колено. Она могла видеть макушку его опущенной головы и ощущала на холодной коже тепло его дыхания. Чтобы удержаться от трепета, ей пришлось сделать над собой усилие. Она молилась то о том, чтобы эта сладкая пытка поскорее закончилась, то о том, чтобы она не кончалась никогда.
Кейн выпрямился. Одну долгую минуту он смотрел Натали прямо в глаза, потом, все так же удерживая ее взгляд, прижал полотенце к треугольнику рыжих волос внизу ее живота. Лицо его при этом оставалось бесстрастным. Казалось, он задался целью продемонстрировать Натали, что абсолютно не реагирует на нее, ни в малейшей степени. Мгновения, пока рука оставалась в паху, показались Натали бесконечными, но вот Кейн отвел руку и разжал пальцы, выронив полотенце.
Взяв Натали за руку, он отвел ее к кровати, отогнул одеяло и слегка подтолкнул ее, жестом приказывая лечь. Безмерно усталая, она забралась в постель и тихо, благодарно вздохнула, когда Кейн укрыл ее до самого подбородка. Ей хотелось зарыться глубоко в перину в поисках тепла, но она могла лишь свернуться калачиком на здоровом боку.
Это означало, между прочим, что в поле ее зрения оказался камин. Именно туда направился Кейн, уложив ее. Там он разделся догола, побросав одежду как придется, и Натали не могла не наблюдать за этим процессом. Он стоял спиной к ней и не спеша, все с той же сводящей с ума методичностью вытирал свое смуглое влажное тело. Шрамы на спине, казалось, совершали какой-то странный танец в такт с его размеренными движениями, мышцы перекатывались, ноги были крепко уперты в пол.
Он был занят делом. Он забыл о ней.
Вдруг, очень резко и неожиданно, Кейн повернулся. У Натали захватило дух. Он стоял, давая возможность ей себя разглядывать — смуглый бог огня, освещенный скачущим пламенем.
116 
