Последние отзывы

  46  

Эбеновые глаза тут же смерили ее взглядом, и от мягкости Лоренцо не осталось и следа. Его лицо снова стало холодным и отчужденным.

Все ясно, уныло подумала Джесс. Если даже Патрисия, которая была здесь всего лишь служанкой, относилась к ней как к парии, то вполне естественно, что его дед, патриарх и основатель династии Скарабелли, едва ли обрадовался бы присутствию в доме той, которая посмела обидеть его внука.

Но тут в голову Джесс пришла другая мысль, заставившая ее ахнуть.

— Твой дед был резчиком по дереву. Значит, та шкатулка…

— Да, это его работа, — тут же закончил Лоренцо.

Ему не надо было объяснять, что Джесс имеет в виду когда-то подаренную им шкатулку с двенадцатью осенними листьями.

— Я не знала…

До нее не доходило, насколько важен был этот подарок. Лоренцо подарил ей то, что было ему очень дорого.

— Х-хочешь, я верну ее?

Дико запылавший взгляд Лоренцо красноречиво говорил об отвращении, которое ему внушила эта мысль.

— Это был подарок, — хрипло сказал он. — Я не беру их обратно.

В нем снова вспыхнула яростная гордость; прежняя мирная атмосфера тут же исчезла. От ленивой, довольной пантеры не осталось и следа. Он враждебно ощетинился, сдерживаясь из последних сил.

Джесс вздрогнула и стала отчаянно искать тему, которая могла бы его отвлечь.

— Ты никогда не рассказывал… как твои родители встретили новость о том, что мы расторгли помолвку…

О Боже, что она наделала! Ничего худшего нельзя было придумать. Неужели она никогда не научится шевелить мозгами, прежде чем открывать рот? Гневный золотистый огонек еще горел в его глазах, но пламя стало холодным; в глубине чернильных глаз таились крупицы льда.

— Естественно, они удивились и рассердились, — холодно промолвил Скарабелли.

Его тон, полный мрачного цинизма, жег Джесс, как концентрированная кислота.

— На меня?

Между сошедшимися на переносице темными бровями появилась морщинка. Взгляд, который бросил на нее Лоренцо, говорил о том, что он не верит в серьезность ее вопроса.

— На меня, — хмуро поправил он.

Пораженная Джесс уставилась на него во все глаза.

— На тебя? Но почему? Я хочу сказать, что это я…

— Ты отложила венчание, но казалось, что причина этого заключается в моих поступках. Если бы я мог изменить невесте накануне свадьбы, такое поведение опозорило бы не только меня, но и всю мою семью.

— Но ведь они не поверили…

Джесс слишком поздно увидела пропасть, разверзшуюся под ногами, и рухнула в нее.

— Моя невеста поверила этим обвинениям… — Больше всего Джесс потрясло то, что он сказал это ровным и бесстрастным тоном. — Естественно, они решили, что доказательств моей вины было больше, чем казалось на первый взгляд. Но когда я убедил их…

— Ты убедил их! — Джесс вскипела от праведного гнева и тут же освободилась от чувства вины, мучившего ее несколько секунд назад. — Ты убедил их!.. — саркастически повторила она. — О, это великолепно! Ты все объяснил своим родителям, доказал им, что в рассказе Кэти нет ни слова правды, но меня оставил в неведении!

— Если помнишь, я пытался, — ледяным тоном прервал ее Лоренцо. — Но если бы ты и в самом деле любила меня, этого не понадобилось бы.

— Твоя мать тоже любит тебя!

— Моя мать любит меня, но она реально смотрит на вещи. Она знает, что с тех пор, как я стал мужчиной, моя личная жизнь — это моя жизнь. Я не обсуждаю с матерью свою половую жизнь, а она не обсуждает со мной свою.

Эти жестокие слова заставили Джесс содрогнуться. Выражение «половая жизнь» сводило их отношения к чисто физической связи, в которой не было ничего духовного.

— Ей было нужно, чтобы я рассказал…

— Это мне было нужно, чтобы ты рассказал! Да, я была вне себя, но ты должен был понять, как я расстроена… и испугана. Ты мог попытаться переубедить меня.

— А ты должна была засмеяться сестре в лицо. Ты не должна была верить ни одному ее слову. Ни на секунду.

Лоренцо встал так порывисто, что ножки стула проехались по мозаичному полу, издав отвратительный скрежет, подошел к краю террасы, оперся о каменные перила и уставился на море.

Несчастной Джесс осталось любоваться его напряженной спиной, узкими бедрами и длинными ногами, каждый дюйм которых говорил о злобе и отвращении. Однако даже в таком состоянии Лоренцо обладал мощной сексуальной аурой, и Джесс чувствовала его непреодолимое мужское притяжение.

  46