Особенно,... 
17 
Луис постоял еще пару секунд, провожая взглядом удаляющуюся красавицу с развевающейся по ветру пеленой золотистых волос. Звук ее смеха наполнял его каким-то небывалым счастьем; ощущение было таким острым, что щемило сердце.
Схватив поводья своего коня, Луис взлетел в седло, вонзил шпоры в бока огромного мышастого жеребца и помчался вслед за смеющейся златокудрой девушкой.
Серый жеребец легко догнал вороную. Луис сидел в седле с двух лет. С двенадцати лет он уже объезжал превосходных лошадей Орильи, и Патрон отзывался о нем как о самом умелом наезднике на ранчо. Луис очень гордился своей репутацией: его радовало, что более пожилые и опытные наездники Орильи принимали его как равного.
Поравнявшись с Эми, Луис натянул поводья, приноравливая ход серого к более легкому аллюру вороной кобылы. Блеснула белозубая улыбка Луиса, и юная пара молча поскакала бок о бок прочь от скопления кирпичных строений Орильи. Пересекая песчаную равнину, они держали путь на северо-восток, туда, где равнина плавно переходила в гряду холмов.
Далеко на горизонте вздымались горные кручи, начинаясь с зеленых предгорий и, сливаясь вдали с подернутыми синей дымкой Гваделупскими горами, над которыми царила в вышине остроконечная вершина пика Эль-Капитан. Прозрачный как стекло воздух создавал обманчивую иллюзию близости далеких горных хребтов.
Под жарким солнцем навстречу ветру, секущему глаза, они неслись во весь опор по открытой пустыне, не обращая внимания на палящий летний зной. Они забирались все дальше и дальше от дома, и единственным звуком, нарушающим тишину, был стук лошадиных копыт, ударяющихся о спекшуюся землю.
Словно позабыв о том, что на свете вообще существует усталость, Эми подумала, сколько же времени нужно провести в седле, чтобы доскакать до самых гор. Она повернула голову, собираясь окликнуть Луиса и задать ему этот вопрос, но он жестом подал ей знак, что нужно остановиться. Эми кивнула и осадила вороную кобылку.
Они отмахали немало миль. Центральная усадьба Орильи осталась далеко позади. До сих пор дорога вела их все время в гору, поэтому сейчас они находились на несколько сотен футов выше того холма, где располагалась асиенда. Слева зеленела рощица хлопковых деревьев[7], и по этому признаку Эми определила, что где-то рядом протекает река.
Луис подтвердил, что так оно и есть. Когда лошади остановились, раздувая бока и роя копытами землю, он привстал в стременах и указал рукой на северо-восток:
— Я хотел бы показать тебе свою заветную заводь. О ней больше никто не знает.
— Обещаю, что никому не расскажу, — ответила Эми, польщенная тем, что он решился доверить ей свою тайну.
— Я тебе верю, — сказал Луис с такой убежденностью, что окончательно осчастливил Эми. — До этого места, Эми, отсюда еще добрых четыре мили вверх по реке. Если хочешь, мы можем дождаться более прохладного дня.
— Не хочу я ничего ждать. Я хочу поехать туда сейчас же.
Они двинулись вдоль петляющего потока, постепенно поднимаясь в гору. Достигнув цели путешествия, Луис бросил поводья и ловко спешился. Сняв Эми с седла, он поставил девушку на землю, и его немало позабавило выражение нескрываемого замешательства на ее лице. Он понимал, что Эми разочарована: ее взору предстала ничем не примечательная густая роща высоких ив. Нахмурив брови, девушка повернула голову и, уловив слабый плеск падающей с уступа воды, бросила на Луиса вопрошающий взгляд.
— Закрой глаза, — с ребяческим ожиданием триумфа попросил Луис.
Эми с радостью повиновалась. Он взял ее за руку и провел между высокими ивами и хлопковыми деревьями, нетерпеливо предвкушая ее восторг. Оказавшись внутри кольца ив, он осторожно поставил ее впереди себя на край гладкого плоского камня на берегу лагуны, умышленно выбрав место в тени, где было не так жарко.
Потом он слегка повернул Эми, чтобы, открыв глаза, она увидела прямо перед собой окутанный брызгами водопад.
Глубоко вздохнув, Луис скомандовал:
— Пора, Эми.
Она открыла глаза и замерла, не в силах поверить, что видит эту волшебную картину наяву. Они стояли на берегу речной излучины. Глубокую прозрачную заводь у них под ногами без устали наполнял низвергающийся каскадом поток воды. Речные берега заросли изумрудно-зеленой травой, яркими цветами и вьющимся диким виноградом.
Казалось невероятным, чтобы подобный тропический рай существовал посреди безжизненной пустыни Чиуауа.
17 
