112 
— Все дело в том, что он не будет Леоном, — сказал Шарло.
Прислуга постоянно говорила о том, каким чудным человеком был Бланшар. «Настоящий шевалье», — говорили они.
Несомненно, он умел очаровывать людей. Лизетта сообщила мне, что, по словам Жанны, Софи очень тяжело переживает отъезд Леона.
— Я думаю, это действительно самая трагическая часть всей этой истории, — сказала я. — Не знаю, получилось бы что-нибудь из их отношений, если бы он остался.
— Если он хотел, чтобы какое-то продолжение последовало, он, несомненно, предпринял бы какие-то шаги.
— Я в этом не уверена, — возразила я. — Здесь большую роль играют сословные различия, и я убеждена: такой человек, как Леон Бланшар, прекрасно сознавал это. Возможно, он был лишь галантен с Софи, а она, бедняжка, желая наконец порвать с той ужасной жизнью, которую вела, вообразила то, чего на самом деле не было.
— Несчастная Софи, — сказала Лизетта. — Его отъезд — настоящая трагедия для нее.
В эту ночь я проснулась оттого, что мне приснился какой-то ужасный сон. Я не могла понять, в чем дело. Затем я неожиданно осознала, что нахожусь не одна.
В первые секунды после пробуждения мне казалось, что я перенеслась в те давние дни, еще до моей свадьбы с Шарлем, когда я проснулась точно так же, как сейчас, и увидела Софи, стоящую возле кровати в моей подвенечной фате.
Я воскликнула:
— Кто здесь?
И тогда из полумрака выступила Софи. Она стояла возле моей кровати, сбросив свой чепец, и при лунном свете ее лицо выглядело нелепо.
— Софи! — шепнула я.
— За что ты меня ненавидишь? — спросила она.
— Ненавижу! Как ты можешь, Софи…
— Если это не так, то почему ты мне постоянно вредишь? Разве я, по-твоему, еще недостаточно пострадала?
— Что ты имеешь в виду, Софи? — спросила я. — Ради тебя я готова на все. Если бы это было в моих силах…
Она рассмеялась.
— Кто ты такая? Бастард. Ты приехала сюда и отняла у нас отца.
Я хотела возразить. Мне хотелось кричать: «Он никогда не был вашим, так как же я могла отнять его у вас!»
Софи стояла в ногах кровати — там же, где стояла в ту, другую ночь. Она сказала:
— Ты отняла у меня Шарля.
— Нет! Ты сама отдала его. Ты не захотела выйти за него замуж.
Она коснулась ладонью своего лица.
— Ты была там, когда все это случилось. Ты убежала с ним, бросив меня.
— О Софи, — запротестовала я, — все было не так.
— Ну, это было уже давно, — сказала она. — А вот Недавно ты сказала моему отцу — не будешь же ты это отрицать, — что Леон хочет на мне жениться… и ты убедила отца, что этого не следует допускать, поскольку он всего лишь учитель, а я — дочь графа. Я слышала, как ты разговаривала с ним возле крепостного рва.
— Это не правда. Я ничего подобного не говорила. Наоборот, я утверждала, что это будет хорошо и для тебя, и для него. Уверяю тебя, Софи, именно это я и говорила.
— И тогда его отослали отсюда. Появилась история с его матерью… а потом… что он вынужден остаться там и не сможет сюда вернуться. Это сделала ты.
— О Софи, ты ошибаешься.
— Ты думаешь, я ничего не знаю? Сначала ты пыталась представить его шпионом, ты и твой приятель… этот мужчина… этот Дикон. Ты же собираешься выйти за него замуж, разве не так?.. Когда мой отец умрет и все перейдет к тебе. А что с Арманом? Как тебе с любовником удалось убрать его с пути?
— Софи, это безумие.
— Теперь ты говоришь про безумие. Ты хочешь, чтобы обо мне говорили именно так? Я ненавижу тебя. Я никогда не забуду того, что ты со мной сделала. Я никогда не прощу тебя.
Я выскочила из кровати и бросилась к ней, но она выставила вперед руки, чтобы не дать мне приблизиться к ней. Она пятилась задом к двери, продолжая держать руки вытянутыми вперед. Выглядела она при этом как лунатик.
Я кричала:
— Софи… Софи… Послушай… Ты ошибаешься… во всем ошибаешься. Подожди, поговорим.
Но она отрицательно покачала головой. Я смотрела, как за ней захлопнулась дверь, а потом бросилась на кровать. Меня била дрожь.
ВИЗИТ В ЭВЕРСЛИ
Уныние воцарилось в замке. Я не могла забыть о ночном визите Софи и задумывалась, каким образом заставить ее признать правду. До последнего времени я не понимала, насколько сильно она ненавидит меня. Конечно, это началось лишь после появления Шарля; до этого она считала меня своей сестрой.
112 
