83 
Мать получала письма с теми же самыми обращениями, и, быть может, если бы она предложила мне поехать, я бы не отказалась. Но она не предлагала. Должно быть, мой отец убедил ее в том, что именно он нуждается в ней более всех. Кроме того, отношения между Францией и Англией продолжали ухудшаться. Франция все увеличивала свою помощь Америке, и англичанам становилось труднее бороться с колонистами, что усиливало вражду между двумя странами.
Таким образом, было достаточно причин, чтобы отказаться от мысли о посещении Англии в данное время.
У нас в Турвиле установились новые порядки. Мы с Амелией всегда хорошо относились друг к другу. Ее муж, мягкий человек, был польщен и обрадован предоставившейся возможностью жить в замке и охотно взялся за управление поместьем. Собственные дела не отнимали у него много времени, и он без труда справлялся с обоими имениями. Что же касается родителей моего мужа, то они были довольны тем, что дочь вновь живет под крышей их дома. Мне кажется, они понимали ее гораздо лучше, чем Шарля, так что его отсутствие вызвало с их стороны гораздо меньшую озабоченность, чем я предполагала.
Я проводила много времени с детьми и с радостью наблюдала, как они подрастают. Лизетта была со мной неотлучно, и в ее обществе я проводила гораздо больше времени, чем с любым другим взрослым обитателем Турвиля.
Хорошо помню тот весенний день, когда мы с Лизеттой сидели в саду. Клодина бегала возле нас по траве, а мальчики собирались на прогулку верхом с одним из конюхов.
Мы говорили о Шарле, о том, что сейчас происходит в тех далеких землях.
— Конечно, — рассуждала я, — оттуда трудно получить хоть какие-нибудь вести. Я даже не знаю, ведутся ли там сейчас боевые действия.
— Думаю, ему скоро все надоест и он затоскует по домашнему уюту, предположила Лизетта.
— Ну что ж, по крайней мере, он выполнил свое обещание.
— Дикон, скорее, вынудил его к этому. Ты что-нибудь слышала о Диконе?
— Только то, что пишет Сабрина.
— Хотела бы я знать…
— Да? Что ты хотела бы знать?
— О Диконе… то ли он просто любит розыгрыши, то ли все это лишь часть большого плана.
— Розыгрыши, — произнесла я; и именно в этот момент я увидела бегущую через лужайку служанку, а за ней какого-то мужчину. Я встала, но узнала его не сразу. Это был мой отец, и я никогда не видела его таким. Казалось, он постарел лет на двадцать и, что было уже совсем невероятно, был чрезвычайно небрежно одет, а галстук был смят.
Я поняла, что случилось нечто ужасное.
— Отец! — воскликнула я.
— Лотти! — в его голосе звучало отчаяние. Он обнял меня, а я воскликнула:
— Что случилось? Скажи… быстрее. Отстранив его от себя, я увидела, что по его щекам текут слезы.
— Моя мать… — пробормотала я. Он кивнул, но не мог вымолвить ни слова. Рядом появилась Лизетта. Она спросила:
— Не могу ли я чем-нибудь помочь?
— Забери, пожалуйста, Клодину и оставь нас наедине. Отец, — обратилась я к нему, — присядем. Скажи мне, что произошло.
Он позволил мне отвести себя к скамье, которую только что покинула Лизетта. Я едва обратила внимание на то, как она уводит ошеломленную и готовую протестовать Клодину.
— Ты только что приехал. Должно быть, ты устал. Почему бы…
— Лотти, — сказал он, — твоя мать мертва.
— Нет, — прошептала я.
Он печально покивал головой.
— Погибла! Она погибла, Лотти. Я больше никогда не увижу ее. Я хочу убить их… всех до одного. За что ее? Что она им сделала? Боже, храни Францию от черни. Я бы повесил их… всех… но и этого было бы для них слишком мало.
— Но почему… почему моя мать?
Я попыталась представить ее мертвой, но сейчас я могла думать лишь об этом бедном надломленном старом человеке, который должен продолжать жить без нее.
— Расскажи мне, что произошло, — взмолилась я, — говори… прошу тебя… я обязана знать.
— Как я мог предположить, что такое возможно? В то утро она отправилась в город… точно так же, как и десятки раз до этого. Она собиралась зайти к модистке, хотела заказать себе новую шляпу и советовалась со мной о цвете перьев.
— Да, — я терпеливо пыталась поторопить его с рассказом. — И она отправилась к модистке…
— В карете. С нею были двое слуг и камеристка. В карете! Я тут же вспомнила ее. Великолепный экипаж с золоченым гербом на дверце.
— Я не знал о том, что накануне в город прибыл один из этих агитаторов. Он подстрекал народ к восстанию. Это происходит по всей Франции, хотя и не в больших масштабах. Мы узнаем далеко не обо всех случаях, но, похоже, народ подстрекают даже в самых отдаленных уголках…
83 
