Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
143 
– Я совсем забыл, его светлость почтил вас добрым воспоминанием. Он просил передать вам, что был бы счастлив увидеться с вами в ближайшее время…
Последние слова Гарена и то, что за ними крылось, доконали Катрин. Яснее невозможно было дать ей почувствовать ее жалкое положение, то, что она представляла собой всего лишь товар. Она, дочь простолюдина, никто по сравнению с какой-нибудь Изабеллой де Северак. Ее жизнью, телом, целомудрием можно торговать… Какой стыд, какая мерзость! Как двое мужчин могли так поступать по отношению к невинной женщине!
Она повернула к Гарену пылающее гневом лицо с горящими глазами.
– Я не встречусь с герцогом, – проговорила она глухим голосом. – Вы и ваш хозяин можете с этой минуты надеть траур по красивым планам, которые вы построили. Вольно вам быть моим фиктивным мужем, можете бесчестить себя, стать посмешищем, но я не знатна, я, всего лишь маленькая, ничего не стоящая дочь буржуа, запрещаю торговать мною как товаром!..
Внезапно слезы брызнули у нее из глаз и потекли по побледневшему лицу, но ярость ее не унималась. Схватив в охапку разбросанные вокруг нее ткани, она швырнула их на пол и стала топтать.
– Вот что я делаю с вашими подарками! Мне не нужны эти тряпки, платья, которые я больше не буду носить. Больше вы меня не увидите при дворе… Никогда!
Оцепеневший, холодный, Гарен бесстрастно наблюдал взрыв гнева Катрин и лишь пожал плечами:
– Никто не выбирает свою судьбу, дорогая… а ваша, по моему мнению, не так уж плоха, вы не так несчастны, как хотите показать.
– Это ваше мнение, а не мое… По какому праву вы отняли у меня все, что составляет счастье и реальную жизнь женщины… любовь, дети…
– Герцог предлагает любовь…
– Не любовь – адюльтер, который я не признаю. Я его не люблю, и он меня не получит. А вы убирайтесь вон!.. Убирайтесь отсюда! Вы прекрасно понимаете, что я не выношу даже одного вашего вида! Убирайтесь же!
Гарен открыл рот, желая что-то сказать, но тотчас закрыл его и, снова пожав плечами, вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Катрин как будто ждала его ухода, чтобы полностью погрузиться в свое отчаяние. Она рухнула на постель лицом вниз и разрыдалась. Каскад кружев свалился с балдахина и накрыл ее пенистой волной… На этот раз все было кончено на самом деле, ничто больше не имело смысла в ее глупой жизни, которую ей навязали! Арно женится… Арно потерян для нее навсегда, потому что любит другую, молодую, красивую, достойную его, которую мог уважать и которой мог гордиться. А к ней, дочери Легуа, жене казначея, которую он видел в постели Филиппа, Арно мог испытывать лишь презрение! Катрин почувствовала себя бесконечно одинокой. Она была брошена, оставлена, как в пустыне, без единого следа, без путеводной звезды, не зная, с какой стороны ждать спасения. Больше не оставалось ничего… даже плеча Сары, чтобы спрятать на нем свое лицо. Сара, как и все прочие, бросила ее с презрением, как бросили ее Гарен и Арно, как бросит Филипп, когда утолит желание, испытываемое к ней.
Нервные рыдания раздирали ей грудь. Слезы так жгли глаза, что больно было смотреть… Она приподнялась, схватила накрывавшие ее кружева и начала рвать их, затем встала. Ей показалось, что комната идет кругом. Она ухватилась обеими руками за колонну балдахина. Сейчас она чувствовала себя так же, как на празднестве у дядюшки Матье, когда выпила слишком много молодого вина. Тогда она сначала почувствовала себя тяжело больной, но через некоторое время вино ее развеселило. Теперь же она была пьяна от боли и отчаяния… Напротив себя, на шкафчике, она увидела ларец и, протянув руки, бросилась к нему, как к спасению. Она прижала его к груди, но выронила. Сердце ее билось так сильно, что, казалось, вот-вот разорвется. Это последнее движение лишило ее сил. Она открыла ларец, достала хрустальный флакон в золоченом футляре…
Этот яд подарил ей Абу-аль-Хаир как величайшее сокровище…
– Он убивает мгновенно и безболезненно, – сказал он ей. – Это мой шедевр, и я хочу подарить его тебе, потому что в тяжелые времена, которые сейчас переживает Запад, любая женщина должна располагать средством избежать ударов ужасной судьбы, которые могут обрушиться на нее в любой момент. Если бы у меня была любимая супруга, я подарил бы ей такой же флакон… Ты очень дорога моему сердцу…
Это был первый и единственный раз, когда простой врач намекнул ей на свои чувства. Катрин была этим не только очень тронута, но и польщена, так как знала его предубеждение по отношению к женщинам. Сегодня благодаря дружбе с врачом-мавром у нее в руках оказалось средство избежать своей судьбы, которой она больше не желала, а будущее не интересовало ее. Она открыла флакон в золоченом футляре, в нем была бесцветная жидкость, прозрачная, как чистейшая вода. Катрин быстро перекрестилась, взгляд ее шарил по стене в поисках большого распятия из слоновой кости.
143 
