61 
Драчун, не ставший привлекательнее при свете масляных светильников – обнаружилось его изрытое оспой лицо и клеймо, выжженное палачом на правой щеке, ответил:
– Маленькая козочка, чертовски дикая, которую мы подобрали на улице. Она говорит, что пришла к тебе, Жако.
Длинные изогнутые и бесцветные губы короля сброда растянулись в гримасе, которую можно было принять за то, чем она и была, – улыбку. Он приподнял подбородок Катрин, протянув руку.
– Хорошенькая! – оценил он. – Тебя привели сюда рассказы о моих чарах, красавица?
– Нет, – резко ответила девушка. Понемногу к ней возвращалась уверенность. – Я пришла, потому что хочу видеть Барнабе. Он сказал, что я могу обратиться к вам, если он мне понадобится. А он мне нужен!
Беспокойный огонь, на мгновение загоревшийся в глазах Жако, исчез под веками, но в то же время страшный, уродливый Побирушка, сбросив свои красные лохмотья и бесформенную шляпу, устремил на Катрин пылающий взгляд.
– Теперь я знаю, кто ты, красавица моя… Ты племянница этого тупицы Матье Готерена, прекрасная Катрин… самая красивая девушка Бургундии! Я больше не жалею о том, что пощадил тебя, потому что ты предназначена более знатному, чем я. Если бы я тронул тебя, познакомился бы с веревкой…
Выразительный жест дополнил ответ человечка. С удивлением Катрин заметила, что он молод и что, несмотря на уродовавшие его подергивания, у него тонкие черты лица и красивые глаза.
– С веревкой? – искренне удивилась она. – Почему?
– Потому что тебя хочет герцог… и получит. Хотя на самом деле я должен был удовлетворить свое желание. Получить тебя, а затем веревку – лучший способ прожить жизнь в сокращенном виде. Ты стоишь этого!
Жако Морской, без сомнения, находил беседу слишком затянувшейся. Он медленно взял Катрин за плечо.
– Если ты хочешь видеть Барнабе, поднимись наверх! Комната под самой крышей. Он лежит, потому что ему крепко досталось три дня тому назад, но тебе, может быть, трудно будет договориться с ним – он, должно быть, мертвецки пьян. Вино – единственное снадобье, которым он позволяет себя лечить.
Содержатель притона подтолкнул Катрин, и она стала подниматься по ступенькам. Проходя мимо Сары, она задела ее краем платья, но цыганка, закрыв глаза, продолжала петь – она ушла в свой мир, в тысяче верст от этого вертепа.
Дверь чердачной комнаты рассохлась, в щели между досками пробивался свет, и Катрин без всякого труда открыла ее, но пришлось согнуться вдвое, чтобы войти. Она оказалась в темной клетушке без окон, загроможденной балками. Под толстым брусом, на убогой постели, рядом с которой в оловянном блюде оплывала, распространяя зловоние, сальная свеча, лежал Барнабе; около него стоял кувшин с вином. Лицо у Барнабе было красное, но он не был пьян, потому что уставился на девушку совершенно ясным изумленным взглядом.
– Ты? Но на кой… ты сюда пришла, пташка, и в такой поздний час?
Он приподнялся на локте и стыдливо прикрыл разодранной рубахой седую волосатую грудь.
– Ты мне нужен, Барнабе. Вот я и пришла к тебе, как ты велел, – просто ответила Катрин, опустившись в ногах Барнабе на тюфяк, из всех дыр которого лезла солома. – Ты ранен? – добавила она, показав на грязную повязку на лбу нищего, запачканную мазью и запекшейся кровью.
Он беспечно пожал плечами.
– Пустяки! Один мужлан стукнул меня мотыгой, когда я вежливо предложил ему помочь сосчитать его сбережения. Это почти зажило.
– Ты неисправим, – вздохнула Катрин.
Это признание не смутило ее. Может быть, благодаря веселому огоньку, постоянно светившемуся в глазах ее старого друга, самые ужасные вещи, которые он произносил, чудесным образом казались невинными и почти забавными. То, что Барнабе был вором, а может, и похуже, ничего не значило для девушки. Он был ее другом, это главное, а в остальном он мог быть кем угодно. Но для очистки совести она все же сочла нужным добавить:
– Если ты не одумаешься, в один прекрасный день ты окажешься на Моримене, между мэтром Бленьи и крепкой пеньковой веревкой, меня это очень огорчает.
Неопределенно махнув рукой, Барнабе отогнал неприятное видение, отхлебнул вина, поставил кувшин на место и вытер губы рваным рукавом.
Затем, поудобнее устроившись на грязных тряпках, сказал:
– Ну, рассказывай, что тебя привело… Хотя я догадываюсь.
– Ты знаешь? – искренне удивилась Катрин.
– По крайней мере, я знаю, что герцог Филипп требует, чтобы ты вышла замуж за Гарена де Бразена и, чтобы заставить этого господина вступить в брак с племянницей Матье Готерена, он дает за тобой солидное приданое. Герцог Филипп всегда знает, как поступить…
61 
