100 
— Она омерзительна. Она приняла меня за тебя. Сначала я пыталась объяснить, но она не слушала. Она просто орала, угрожала, ругалась. Я не выдержала. Прости.
— Все нормально. Я слышала конец разговора. Ты прекрасно справилась. Не хочешь присесть?
— Нет, не могу. Не могу я сидеть. — Грейс закрыла глаза, но не избавилась от красной пелены бешенства. — Анна, она сказала, что вернется и заберет Сета, если вы не заплатите.
— Этого не будет. — Анна подошла к холодильнику и вытащила бутылку вина. — Выпей, успокойся. А я принесу блокнот, и ты постараешься повторить мне то, что она говорила. Поточнее. Сможешь?
— Смогу. Я все помню.
— Хорошо. — Анна взглянула на часы. — Мы все задокументируем. Если она действительно вернется, мы будем во всеоружии.
— Анна. — Грейс слепо уставилась на стакан с вином. — Нельзя допустить, чтобы Сет снова оказался в ее лапах.
— Я знаю. Мы обеспечим его безопасность. Я сейчас вернусь.
Анна все-таки усадила Грейс, и, когда они прошли телефонный разговор во второй раз, Грейс не выдержала, вскочила, забыв на столе недопитое вино, и схватилась за метлу.
— Ее тон был не менее омерзительным, чем слова. Если она так же разговаривала с Сетом… О господи, как можно разговаривать таким тоном с ребенком! — Грейс встряхнула головой и еще энергичнее продолжила уборку. — Она не считает собственного сына за человека. Он для нее вещь.
— Если тебя вызовут в суд, ты сможешь подтвердить под присягой, что она требовала деньги?
— И не один раз, — кивнула Грейс. — Анна, неужели дело дойдет до суда? Неужели придется тащить Сета в суд?
— Не знаю. Но если дойдет, мы прибавим вымогательство к списку уже имеющихся обвинений. — Анна довольно улыбнулась. — А ведь ты напугала ее. Я и сама испугалась.
— Когда я злюсь, слова сами собой срываются с языка.
— Я понимаю, о чем ты. Я тоже кое-что хотела бы ей сказать, но в моем положении… не, могу… — Анна вздохнула. — Не должна. Я отпечатаю эти записи и подошью их в дело Сета, а потом напишу ей еще одно письмо.
— Зачем? — Пальцы Грейс сжались на ручке метлы. — Зачем вступать с ней в контакт?
— Грейс, Кэму и его братьям необходимо знать, кем Глория Делотер и Сет приходятся Рэю.
— Неужели и они верят в дурацкие сплетни? — Грейс прекратила работу и с недоверием уставилась на Анну. — Профессор Куин никогда не изменил бы жене. Он был ей предан.
— И парням, и Сету нужны факты.
— Я дам тебе факт. У профессора Куина был хороший вкус. Он никогда не взглянул бы на такую, как Глория Делотер… если только с жалостью или с отвращением.
— Кэм тоже так считает. Но люди говорят, что, когда смотрят на Сета, видят глаза Рэя Куина.
— Ну, этому должно быть какое-то другое объяснение, вот и все.
Грейс отшвырнула метлу и совок, схватила из шкафчика ведро и швабру.
— Возможно. Но в браке Куинов могли быть проблемы, как и в любом другом. К сожалению, внебрачные связи — обычное дело.
— Плевать мне на статистику. И по телевидению, и в журналах твердят, что как минимум трое из пяти мужчин изменяют своим женам. — Грейс шлепнула ведро в раковину и открыла воду на полную катушку. Ее глаза горели праведным гневом. — Куины любили друг друга, уважали, восхищались. Невозможно было этого не видеть. А сыновья связали их еще крепче. Они были семьей, как вы сейчас.
До глубины души тронутая этим сравнением, Анна улыбнулась:
— Ну, мы стараемся.
— Просто вы еще не прожили вместе столько лет, сколько они. — Грейс выдернула ведро из раковины. — Они были одной командой.
«Команды, — подумала Анна — часто распадаются».
Если бы что-то случилось между Рэем и Глорией, Стелла простила бы его?
Грейс воткнула швабру в ведро и холодно взглянула на Анну:
— Ты бы простила Кэма?
— Не знаю. — Анна подумала секунду. — Вряд ли, потому что сначала я его убила бы. Но, возможно, в конце концов, отнесла бы цветы на его могилу.
Грейс удовлетворенно кивнула:
— Вот именно! Такую измену трудно простить. Следовательно, если бы между Куинами существовало напряжение, их сыновья почувствовали бы. Дети — не дураки, что бы ни думали о них взрослые.
— Да. Но какой бы ни была правда, они хотят ее узнать. Пойду отпечатаю свои заметки, — Анна поднялась. — Ты взглянешь потом, не надо ли что-то добавить или изменить?
— Конечно. Мне еще надо развесить остатки белья, потом…
100 
