Особенно,... 
24 
Ее светлые изящные руки лежали на его плечах, в размере и крепости ничуть не уступающих плечам Себастьяна. Ева улыбалась, слушая, как он несет какой-то вздор, — Себастьян был уверен, что ничего умного от этого типа ждать не приходится, — и время от времени что-то отвечала и кивала.
Он приказывал себе не пялиться на руки блондина, как ни в чем не бывало поглаживающие покрытую тонким шелком спину Евы, прекратить гадать, о чем они беседуют, а пойти и тоже пригласить на танец какую-нибудь женщину. Но продолжал сидеть на месте и беситься от ревности.
О чем, интересно, настолько увлеченно могут разговаривать двое совершенно незнакомых людей? — недоумевал он. Разве что о предстоящей ночи и о том, как можно поразвлечься вместе. Проклятье! И почему меня это так сильно волнует? Какое мне дело до их разговоров?
До планов и намерений…
Ему казалось, что окончания мелодии он не дождется. Но она таки стихла, и Ева, что-то оживленно сказав своему партнеру и разведя руками, направилась обратно к столику.
Себастьян тут же принялся есть, делая вид, что очень увлечен и постоянно напоминая себе не прикасаться больше к красной пасте.
— Устала, — сообщила Ева, опустившись на стул.
— Что? — переспросил Себастьян, прикидываясь, будто не расслышал ее слов.
— Говорю, устала, — повторила она громче. — Давным-давно не танцевала.
— Давным-давно? — На лице Себастьяна отразилось теперь неподдельное удивление.
— Года два, а может, даже больше, — ответила Ева, переведя дух. — А ты так и не решился? — Она подмигнула и кивнула на тарелку. — Сильно проголодался?
Их величество даже не заметили, что я начал есть только сейчас и что обжегся этой гадостью! — подумал Себастьян, кипя от возмущения и обиды. Во взгляде Евы больше не было ни отчаяния, ни боли, и это неизвестно отчего тоже сильно его злило.
Утешилась, попрыгав и пообнимавшись с этим белобрысым уродом, мысленно разжигал он свой гнев, осыпая весьма симпатичного блондина ругательствами. Теперь и не вспомнит, что несколько минут назад мечтала об одном: продлить наши каникулы.
— Вкусно? — поинтересовалась Ева, беря в руки нож и вилку.
Себастьяна так и подмывало в отместку за страстные танцы порекомендовать ей отведать злой пасты. Но на Подобное у него не хватило жестокости.
— Только поосторожнее вот с этой гадостью, — проворчал он, указывая на красную массу на ее тарелке.
— Почему? — Ева наклонила голову и принялась с любопытством рассматривать пасту.
— Слишком острая, — пояснил Себастьян небрежно. — Таким только драконов потчевать или…
Ядовитого продолжения фразы Себастьян не успел произнести. Замер с открытым ртом, увидев, как Ева с поразительной невозмутимостью отрезала кусочек мяса, обильно намазала его пастой, отправила в рот и начала жевать.
— Как… как ты можешь это есть?! — Себастьян моргнул и помотал головой, словно желая отделаться от кошмарного видения.
Ева проглотила и улыбнулась.
— Люблю острое. Моя бабушка — Мать мамы — была испанкой. Она с детства приучила меня к подобным блюдам.
— Ну и ну! — Себастьян прищелкнул языком и внимательнее посмотрел на Еву. — А ты, наверное, похожа на свою бабушку, да? — Он тут же упрекнул себя за то, что задал ей вопрос столь личного характера. О ее семье и о жизненном укладе ему ничего не хотелось знать.
— Почему ты так решил? — Ева хитро прищурилась. — Ну, у тебя темные глаза, черные волосы, — с неохотой произнес Себастьян. — Как у большинства испанцев.
— Правильно. Это у меня от бабушки. — Ее взгляд сделался рассеянно-печальным, и Себастьян догадался, что она унеслась мыслями в другое время. — Мы с ней были большими друзьями. Несколько лет назад ее не стало…
Она потупилась, закусила губу и начала медленно и как будто машинально отрезать от мяса очередной кусочек.
Что за человек эта Ева Корнер? — подумал Себастьян, наблюдая за ней. Говорит о бабушке в таком тоне, будто существа роднее и ближе у нее не было и нет. Будто воспоминания об этой старушке для нее важнее и дороже титулов и денег. Как же все это странно…
Взгляд Себастьяна ненароком упал на приближающегося к их столику блондина, и он чуть не подавился только что положенным в рот куском мяса.
— Отдохнула? — спросил тот у Евы, подойдя и даже не глядя на Себастьяна. — Может, еще потанцуем?
Его губы растянулись в улыбке, показавшейся Себастьяну невыносимо мерзкой, ресницы опустились, наполовину закрывая васильковые глаза.
24 
