Особенно,... 
17 
Мэри Эллен тоже не оставалась безучастной к происходящему. Дыша часто и неглубоко, она вцепилась в его бицепсы, чтобы не упасть, а лбом прижалась к его груди.
Наконец Клей обрел дар речи:
– Было время, когда только через несколько часов мы становились такими. А теперь – один поцелуй, и вот... – Он замолчал – ему не хватала воздуха.
– Да, Клей, – задыхаясь ответила она. – О да, ты совершенно прав...
Какое-то время они продолжали стоять неподвижно – ослабевшие от страсти, но еще пытавшиеся бороться с неизбежным.
– Может, поплаваем? – Клей, конечно, понимал, что плавание им не поможет, но ничего другого ему просто не приходило в голову. – Нам неплохо бы охладиться.
– Да, – слабым голосом сказала Мэри. – Плавание – как раз то, что нам поможет.
Когда Клей отпустил ее, она попятилась. Ни он, ни она не смели отвернуться друг от друга, и Мэри Эллен начала дрожащими пальцами расстегивать крохотные пуговицы на летнем сиреневом платье. Смуглые руки Клея принялись работать над пуговицами рубахи.
Присев на корточки, Мэри Эллен сняла туфли и чулки, затем распрямилась и улыбнулась Клею.
Ее взгляд задержался на густом черном пушке его груди, когда он, стащив с себя рубаху, небрежно бросил ее на траву. Потом Клей смотрел не мигая на то, как Мэри Эллен, задрав сиреневое, с пышными юбками, платье, стянула его с себя и отпустила, словно гигантский сиреневый гриб, на траву.
Руки Клея прикоснулись к ремню брюк, одновременно Мэри Эллен нервно взялась за тесьму длинной кружевной нижней юбки. Клей расстегнул ширинку, снял штаны и бросил их на землю. Мэри потянула за тесьму, нетерпеливо спустив юбку, вышла из образованного ею на земле кольца, а потом отшвырнула юбку ногой в сторону.
Теперь, когда они оба остались в нижнем белье, момент неловкости прошел и Мэри Эллен сделала шаг к воде.
– Подожди. – Клей остановил Мэри, положив ладони на ее обнаженные плечи и заглянул в ее темные глаза. – Ты ведь знаешь, что я люблю тебя? Знаешь, да?
Она кивнула:
– Конечно, ты меня любишь.
– И ты мне доверяешь?
Мэри снова кивнула.
– Тогда позволь мне раздеть тебя, пожалуйста.
Мэри нервно поежилась:
– Но я ведь уже раздета.
– Я имею в виду – совсем.
Он ждал, затаив дыхание.
Мэри молчала в нерешительности. Наконец она сглотнула и кивнула золотистой головой. Тотчас же смуглые руки Клея начали расстегивать крохотные крючки батистового лифчика. Покончив с крючками, он медленно распахнул батистовый лифчик и спустил бретельки с ее рук.
Тонкая ткань с тихим шелестом опустилась на траву.
Глаза Клея беспрепятственно ласкали обнаженную, с розовыми сосками грудь Мэри. Затем он отыскал взглядом застежку на талии у ее панталон, опустился на одно колено и осторожно спустил кружевные панталоны ниже пупка.
В этот момент Мэри, затаив дыхание, инстинктивно схватилась за стремительно исчезавшее белье. Внезапно она засмущалась, почувствовав неуверенность и стыд.
– Ну же, – ласково укорил ее Клей, – не останавливай меня, любимая. Не сейчас. Убери руки и дай мне закончить.
Мэри Эллен неохотно убрала руки, и Клей привлек ее к себе, а потом прижался губами к ямочке у бедра.
Мэри невольно вздрогнула от внезапно пронзившего ее возбуждения, и тут же Клей прижался головой к ее животу, лаская нежную кожу своими шелковистыми волосами.
– Только раз, Мэри, пожалуйста, позволь мне раздеть тебя целиком. Позволь мне подержать тебя в объятиях нагую. Всего один только раз. А потом я никогда не стану тебя об этом просить.
Темные глаза Мэри Эллен закрылись. Пальцы ее нервно плясали по его обнаженным смуглым плечам, пока Клей стаскивал с нее панталоны. Она чувствовала, как мягкая ткань скользит по ягодицам, по напряженным бедрам, как падает от колен к лодыжкам. Сильные пальцы Клея сомкнулись вокруг ее левой лодыжки, приподняли ее ступню, окончательно освобождая от панталон. То же самое он проделал с ее правой ногой.
Мэри Эллен не смела открыть глаза. Теперь она была совершенно нага. Лицо ее горело огнем, и она вдруг испугалась того, что он найдет ее уродливой. Ей даже показалось, что вот-вот упадет в обморок, когда Клей, стоя перед ней на коленях, сомкнул руки вокруг нее и снова прижался щекой к ее обнаженному животу.
Наконец она распахнула ресницы и увидела черную голову Клея. Что-то странное поднялось в ней, и она погрузила пальцы в его шевелюру, прижав его к себе еще теснее.
17 
