Особенно,... 
36 
– Ну разве не чудесно? – тяжело дыша, произнес он.
Поскольку данное высказывание прозвучало как утверждение, а не как вопрос, Мэри Эллен не сочла себя обязанной что-либо отвечать. Она медленно повернула голову и, прищурившись, посмотрела на мужа. Глаза его были закрыты, дыхание выровнялось. Ей оставалось только надеяться, что он уснул надолго.
Не открывая глаз, Дэниел положил руку на голое бедро жены, и Мэри Эллен передернуло от отвращения. Неужели он снова ее хочет? Однако Дэниел только похлопал ее по бедру и сонно произнес:
– Вот и отлично, дорогая. Сейчас немного передохну, и мы снова займемся любовью. Мы будем заниматься любовью всю ночь. Ну, как тебе такая перспектива?
Мэри не знала, что отвечать, ей чуть не стало дурно.
– Я, право, не знаю... – Она замолчала, почувствовав, как обмякла его рука у нее на бедре.
Когда через пару секунд Дэниел негромко захрапел, Мэри Эллен осторожно убрала его руку со своего бедра. Не отводя взгляда от лица спящего, она осторожно отодвинулась от него и встала с постели.
Густой ковер заглушил шаги, так что ей удалось неслышно пройти в смежную со спальней ванную. Просторная ванна уже была наполнена горячей водой. Поблагодарив про себя заботливых слуг, Мэри опустилась в воду, села на дно мраморной ванны и, обхватив руками колени, до боли прикусила губу. Острая, как нож, боль пронзила ее грудь при одном воспоминании о том, как нежно любил ее Клей. Тело ее томилось по нему так же, как тосковало сердце. Ей не хватало его губ, и сейчас она все отдала бы за то, чтобы почувствовать его прикосновение.
Мэри почувствовала себя настолько несчастной, что ей даже захотелось умереть. Сидя в огромной ванне, она с предельной ясностью поняла, что больше никогда не увидит Клея, и теперь ей суждено лишь снова и снова, годами, возвращаться в объятия бездарного любовника, не способного вызвать в ней ничего, кроме отвращения. А ведь этого человека она должна называть своим мужем!
Злые слезы полились у нее из глаз, и Мэри Эллен опустила голову на колени; тело ее сотрясалось от рыдания. Она плакала долго, а когда слезы закончились, горькая печаль, все эти месяцы не покидавшая ее, куда-то исчезла. Теперь в ее душе поселился холод. Мэри Эллен молча поклялась, что никогда не будет больше плакать по Клейтону Найту. Она перестанет скорбеть о прошлом и устремит взгляд в будущее. Выйдя замуж за Дэниела Лоутона, она будет ему верной и честной женой.
Теперь она ненавидела Клея Найта с такой же силой, с какой прежде любила, и молила судьбу лишь о том, чтобы провидение заставило его страдать так же сильно, как он заставил страдать ее.
– Мэри Эллен, где ты, дорогая? – донесся до нее сонный голос мужа.
– Иду к тебе, дорогой!
Из светской хроники Мемфиса Воскресенье, 22 октября 1848 года
«Мисс Мэри Эллен Пребл и мистер Дэниел Лоутон поженились за границей в субботу , 14 октября.
Церемония бракосочетания прошла в Монако , где молодожены проведут медовый месяц перед тем , как вернутся домой в Мемфис.
Семнадцатилетняя невеста – единственная дочь известного хлопкового магната Джона Томаса Пребла и его жены Джулии. Двадцатитрехлетний жених является сыном...»
Клей с отвращением смял газету, которую его мать приложила к письму, а затем резко поднялся из-за стола, на котором лежали открытые книги. Пройдясь взад-вперед по скромно обставленной комнате в студенческом общежитии, он подошел к окну. По квадратному двору сновали курсанты, везде царило оживление.
Внезапно Клей сжал зубы так, что у него свело челюсти, и взгляд его устремился к узкой полоске Чесапикского залива.
Итак, Мэри вышла замуж за Дэниела Лоутона. Что ж, пусть. Он получил то, чего всегда хотел, и теперь впереди его ждет блестящее будущее.
Вот только откуда тогда эта боль?
Впрочем, что толку скрывать от себя: без Мэри Эллен долгожданное поступление в академию мало что для него значило. Когда не с кем разделить триумф, радость победы меркнет, разве нет?
Неожиданно ясное осознание того, что Мэри больше никогда не разделит с ним ни радость, ни печаль, ударило его в грудь, отозвалось пустотой где-то внутри. Он почувствовал себя слабым и никчемным. Его Мэри стала женой другого, и он никогда больше не сможет держать ее в своих объятиях.
– Мэри, – сорвалось с его дрожащих губ. – О, Мэри!
Широкие плечи Клея вздрогнули и затряслись, горло так сильно сдавил спазм, что он едва не задохнулся. Подняв руку, он оперся о деревянную раму и, прислонившись лбом к холодному стеклу, заплакал.
36 
